Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
Ученый смущенно хлопал глазами, прикладывал руки к груди и с чувством извинялся, когда ему удавалось вставить слово в монолог Бада.
Аси уверял, что его заинтересовала информация о старых кострищах, найденных Таром. Возле реки он уже бывал в прошлый приезд на Дикий остров, хорошо представлял себе, как туда добраться и поэтому решился на путешествие. Нападения от местных племен он не ждал, и вообще очень удивлен нашей реакцией. Аборигены люди мирные, бояться их не стоит.
– Поймите, что за шесть месяцев моего пребывания в лагере, дикари не сделали ничего плохого, наоборот, они открытые, душевные люди.
– - Вот, что я нашел возле кострища. Видимо его жгли люди Толя. Мне кажется, что адмирал отправил экспедицию в глубину острова. Возможно мы еще услышим о ней.
Есть люди, которые не готовы мириться с фактами. Для меня судьба предыдущей экспедиции была очевидна, я свыкся с мыслью, что людей Толя не осталось в живых, но я не был с ними знаком лично. Возможно Аси не хочет верить в то, что его товарищи погибли, а аборигены, о которых он написал книгу, оказались жестокими убийцами.
– - Они все мертвы, - сказал я, - их нет.
Аси, как-то странно посмотрел на меня и улыбнулся.
– - Я слышал, что в штабе нашли офицера, который умер всего несколько месяцев назад. Он нас почти дождался. Может быть есть еще живые.
Я не стал с ним спорить. Пусть верит во что хочет.
– - Пять суток ареста за самовольную отлучку из части. Наказание будете отбывать в лазарете. Помещение разрешается покидать только, чтобы умыться и по нужде. Лейтенант-моринер Бад, распорядитесь, пожалуйста препроводить господина Аси под стражу и приставьте караул.
– - Слушаюсь, - Бад козырнул.
Весть о том, что ученый арестован быстро облетела лагерь. Лейтенанты Жен и Мас приходили просить за Аси, говорили, что готовы поручиться за него. Я не стал их слушать. Потом пришел Сол и попросил не использовать лазарет в качестве гауптвахты.
– - Он провел в лесу почти сутки. Считайте, что это не арест, а карантин.
Такое объяснение полностью удовлетворило доктора. Он сообщил мне, что, вернувшись из своего нелепого похода, ученный угощал фруктами всех встречных десантников.
– - Человек десять успели попробовать. Пока с ними все в порядке, но мне кажется, что стоит запретить есть пищу, в которой мы не уверены. Вы сами эти фрукты пробовали?
– - Нет. Я распорядился их выбросить.
После ужина я решил немного прогуляться. Вечер выдался теплый и надевать бушлат я не стал. Странное место, днем жарко, ночью холодно, по утрам из леса поднимались зыбкие туманы. Я поднялся на стену. Быстро темнело, костры снаружи еще не горели. В лесу беспокойно кричали птицы. Еще вчера я вздрагивал от каждого шороха и требовал усилить охрану, но после того, что нам рассказал Тар, успокоился. Сколько пройдет времени прежде, чем аборигены вернутся на побережье? Аси описывал только одно племя, которое приносило в форт продовольствие. Скорее всего оно почти полностью уничтожено взрывом и опасности не представляет. Что он там говорил: "дикари душевные люди"? Может быть. Вообще ерунда какая-то. Банку принес и гильзу. Стоило ходить ночью одному в лес, чтобы копаться в кострище и найти это барахло, тем более, что найденные вещи ничего не доказывают. Я сел на чурбак и раскурил сигару. Напряжение последних дней уходило. Как мало надо человеку для того, чтобы появилась надежда. Увидев яму, заполненную останками моряков, я успел поверить в то, что эта операция станет для меня последней. Наше
Отправляя Тара, я "ловил на одну удочку сразу две макрели". Я рассуждал так, или он дойдет до деревни, вернется и расскажет нам обо всем, что видел, или на его отряд нападут. Разведчики беспрепятственно прошли туда и обратно, беззаботный ученный гулял всю ночь и пол дня, и остался цел, значит в лесу засады нет.
Часовые у ворот тихо переговаривались, в темноте белели гимнастерки. Сейчас на вахте стояли егеря. После недоразумения на корабле, столкновений между рядовыми больше не было, десантники перестали к ним цепляться.
– - Хорошо сегодня, тепло, - говорил пожилой егерь, удобно устроившись на лавке возле ворот, - а то, когда холодно у меня ноги болят, - жаловался он.
От нечего делать, я стал прислушиваться к разговору. Среди егерей было немало больных, поэтому я попросил доктора быть к ним внимательней, все-таки нестроевая часть, у кого грыжа, у кого геморрой, у кого плоскостопие.
– - Вчера ночью так прихватило, ужас просто.
– - Угу, - отозвался второй часовой, - вчера холодно было, я хоть и в бушлате был и то, все время, к костру греться бегал.
Хлопнула дверь казармы и по двору прошли Мас и Жен.
– - О! Офицеры пошли кофей пить, - сказал часовой.
– - На то они и офицеры, - ответил напарник.
– - Вот раньше помню, служил я.....
Стоп! Я чуть не выронил сигару. Слова часового: "вчера холодно было" поразили меня. Я вспомнил лежащую на кровати, в лазарете, теплую клетчатую накидку Аси. Ученый всегда мерз. На корабле, на палубе, он появлялся закутанный до самых глаз, накидка, шарф, широкополая походная шляпа. Вчера ночью было так холодно, что я замерз даже под шерстяным одеялом, а ученный ушел в лес в одном своем нелепом френче, пошитом на военный манер. Это мы здесь новички, а Аси прожил на острове шесть месяцев, ходил по здешним лесам и разбирается в особенностях местного климата. Не был он ни у какой реки. А вот, где был, мы сейчас узнаем.
Я выбросил недокуренную сигару и переложил револьвер из кобуры в карман галифе.
Когда я подошел к лазарету, дверь распахнулась и прямо на меня, с тазом в руках, выбежал долговязый санитар.
– - Извините, господин супер-лейтенант, - промямлил он и свернул за угол.
– - Почему часового нет? Что у Вас тут творится!
– рявкнул я, и вошел внутрь.
На кровати Аси было пусто, простыни смяты, одеяло свалено на пол, из операционной раздавались странные звуки, кто-то хрипел и рычал.
В дверь выглянул растрепанный доктор.
– - Не входите! Не входите сюда!
– закричал он.
Я видел только его голову и спину. Мне показалось, что он кого-то держит. Видя, что я продолжаю идти, он крикнул, - Выйдете немедленно!
– - Что случилось?
– - Да, выйдите наконец, - взмолился он.
Я вышел на улицу и поймал санитара, который бежал обратно.
– - Что там происходит, рядовой?
– спросил я.
– - Ученный отравился, помирает, - ответил он и, без всякого почтения, отодвинул меня с дороги.