Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
– - Добрый вечер, доктор, - приветливо сказал я.
Он не ответил, а принялся меня разглядывать, по птичьи наклонив голову.
– - Не хотите со мной здороваться?
– - Нет, почему же, - ответил он, - здравствуйте.
– - Что Вас так во мне заинтересовало?
– - Пытаюсь определить, по внешним признакам, как Вы себя чувствуете.
– - Получается?
– - Выглядите заметно свежее, - Сол подошел к ограждению, в руках он держал погасшую трубку.
Думаю, что он оказался на корме не случайно, тем более, что команда точно знала про мои вечерние
Сол остановился рядом, раскурил трубку и уставился в океан.
Вечер выдался пасмурный и холодный, я кутался в плед и не собирался провести на палубе всю ночь.
– - Вы ничего не хотите мне сказать?
– спросил я.
– - Нет, - ответил Сол.
– - Спокойной ночи, - сказал я, выбросил сигару за борт и пошел прочь.
– - Бур, - окликнул меня доктор, - подождите.
Я остановился.
– - Простите, что не навещал Вас во время болезни, но я обсуждал Ваше состояние с Пором и помогал чем мог.
– - Спасибо, я Вам очень признателен.
Мы стояли и молчали. Этот странный разговор начинал меня раздражать. Два взрослых умных человека вели себя, как гимназисты.
– - Послушайте, Сол, если Вы считаете, что, бросив Гата на произвол судьбы, я поступил бесчестно, то вызовите меня на дуэль и покончим с этим.
– - Я не могу. Члены ордена не признают дуэли.
– - Тогда вспомните о завещанном Вам всепрощении, простите меня и утешьтесь.
– - Мне трудно жить с мыслью о том, что мы бросили его. Возможно он был еще жив, возможно мы могли бы ему помочь.
– - Если бы мы остались, то лежали бы сейчас на берегу в яме. Вы это понимаете?
Сол не ответил.
Нельзя вечно копаться в себе и растравлять старые раны. Может быть доктор ненавидел меня, не знаю. Но скорее всего он мучился от того, что не нашел в себе силы броситься на выручку Гату. Что ему мешало выпрыгнуть из лодки и побежать в форт? Это было бы благородно, очень по-океански, отдать свою жизнь за других. Но у паладина оказалась кишка тонка. Он испугался не меньше моего и теперь от этого страдал.
– - Спокойной ночи, - сказал я и пошел спать.
Когда после двух недель болезни, я появился в кают-компании, офицеры встретили меня дружными криками: "Ура!"
Завтрак прошел весело. Меня не о чем не расспрашивали, словно не было десанта, и к Дикому острову корабль не приставал. Доктор Пор сказал торжественный тост в мою честь, а капитан, после завтрака, сыграл нам на рояле.
На обратном пути нас изрядно потрепало. Один шторм сменял другой, но погруженный в свои мысли я почти ничего не видел вокруг. Как я не радовался возвращению на родину, но в столице мне придется объясняться с людьми из адмиралтейства. Морина в полном составе осталась на Диком острове, интендант погиб, скорее всего артиллерист тоже, форт в руках предателей. Из всех полученных мной приказов я выполнил только один, нашел адмирала Толя. Скорее всего наказание будет быстрым и жестоким. Боюсь, что семью я увижу еще не скоро, если вообще увижу.
– - Вас ждут в столице, Бур, - сказал он, со свойственной ему прямотой,- не удивляйтесь, если прямо в порту Вас будет встречать конвой.
– - Уже догадался, - ответил я.
– - Давайте выпьем, - капитан хлопнул меня по плечу, - плыви куда должен и будь, что будет.
Ясным и холодным январским утром десантное судно вошло в порт. Во время завтрака мы тепло попрощались и поблагодарили друг друга за удачное плавание. В конце концов, флотские офицеры не могли отвечать за наши приключения на острове, туда и обратно нас доставили в срок и без особых хлопот.
Капитан сказал, что покидать судно до особого распоряжения нельзя, поэтому все собрались в кают-компании и терпеливо ждали, офицеры играли в карты, я сидел на диване, пил чай и в третий раз перечитывал одну и ту же книгу. Я был готов сойти на берег в любую минуту. Нехитрые пожитки собраны, тем более, что из личных вещей у меня остался только старый кошелек с пятью золотыми, часы, несколько сигар и старый платок, подарок матери. Мы с Солом помирились и, хотя наши отношения уже не были такими теплыми, как прежде, но худой мир, лучше доброй ссоры.
Прошло уже несколько часов, а разрешения сойти на берег все не было. Раздраженные офицеры взяли в баре несколько бутылок вина. Им не терпелось увидеть родных и близких. Никто ничего не говорил, но я стал ловить на себе недовольные взгляды, моряки понимали, что виноваты в этой задержке мы с Солом. Устав от ожидания, я вышел на палубу, проветриться.
Крытый экипаж остановился прямо у трапа, из него вышел офицер и два вооруженных конвоира, третий остался на козлах. Они предъявили документы вахтенному сержанту и поднялись на борт.
Ко мне подошел Сол, в руках он держал небольшой сверток с вещами.
– - За нами приехали.
– - Да, я видел.
– - Не знаю, чем все это может закончится, но на всякий случай прощайте, - сказал доктор.
Он выглядел подавленным и сутулился больше обычного.
– - Все будет хорошо, - сказал я и осекся. В свое время тоже самое я сказал Баду, и вот чем все закончилось.
На палубе появился Хал в сопровождении конвоя.
– - Господа, - сказал серьезный молодой лейтенант, обращаясь ко мне и Солу, - Вы арестованы. Прошу сдать оружие и следовать за мной.