Далеко на квадратной Земле

Костенко Константин

– Ни разу не слышал о болезни, связанной с потерей отражения.

– Обратись к терапевту. Он принимает всех без разбора.

– Что я ему скажу? Что у нас в прихожей я себя не вижу, но зато в остальных местах, где висят зеркала, всё идёт отлично? Так? Заранее предвижу, что он мне ответит. «Батенька, – скажет он, – в таком случае, лечить нужно не вас, а вашу прихожую». И он будет прав. Что же всё-таки происходит? В чём причина? – размышляя вслух, спросил папа, но ни у него, ни у Светланы Сергеевны ответа не было.

Тем временем

наступил декабрь. Выпал первый снег. Зная, что письма, адресованные Деду Морозу, лучше всего отправлять заранее, Аня с Виталиком написали всё что хотели и попросили папу задержаться у почтового отделения. Папа остановил машину. Дети, мама, а вслед за ними и Антон Иванович вышли на улицу. Направились к дому, где располагалась выкрашенная в синие цвета почта.

– Скажу тебе по секрету, – шёпотом сообщила Аня маме, пока шли, – я давно уже не верю в Деда Мороза.

– Зачем же продолжаешь ему писать?

– Несколько лет отправляла ему письма просто так, за компанию с братиком. Чтобы продолжал верить он.

– Как благородно с твоей стороны!

– Да, но я за это время кое-что поняла.

– Что?

– Что Дед Мороз нарочно делает так, чтобы мы, дети, в какой-то момент переставали в него верить.

– У него хитрый план?

– Как догадалась?! Да, он проверяет, сможем ли мы долго обходиться без него. И когда Новый год превращается в сплошную скуку, ты вдруг начинаешь думать: «А почему бы не допустить, что он на самом деле существует? Хотя бы просто так, понарошку». Вот и я совсем недавно сказала себе: «Нет, уж лучше пусть он будет». Так интереснее. Ведь правда?

– Конечно, зайка. Верь, не стыдись. Не спеши взрослеть.

– А теперь, дети, стойте тут, – остановившись возле ступеней, сказал папа. – Вы ведь помните про секретный ящик Деда Мороза? О нём знаем только мы, взрослые. Давайте-ка сюда свои послания, мы их отправим.

И забрав у детей по запечатанному конверту, мама с папой вошли в дверь с приклеенным сверху расписанием.

– Как думаешь, там на самом деле есть ящик, о котором не знают дети? – чуть погодя спросил Виталик.

– Есть, точно знаю, – не задумываясь, ответила Аня.

– Когда же мы сами сможем опускать туда письма?

– Когда станем родителями, неужели не ясно?

Виталик задумчиво помолчал, ломая каблуком упавшую в снег сухую ветку. Вдруг спросил:

– Может быть, Деда Мороза не существует? Никогда об этом не думала?

– Значит, по-твоему, мама с папой врут?

– Не знаю. Может быть, врут не они. Может, врёт Дед Мороз, а они вместе с нами верят.

– То есть он всё-таки есть?

Виталик снова задумался. На этот раз основательно. Даже палкой перестал хрустеть.

А мама с папой, очутившись внутри почтового отделения, спрятали детские письма во внутренний карман папиного пальто и немного постояли. Это был семейный ритуал. Назывался: «Отправка писем Деду Морозу».

– Не представляю, – помолчав, произнёс

папа, – как мы будем выкручиваться из этой ситуации.

– Тоша, ты о чём?

– Ведь когда-нибудь в будущем всё равно придётся сказать им правду.

– То есть? О том, что никакого Деда Мороза нет?

– Да, я об этом.

– Успокойся, наши дети намного мудрее. Сами разберутся. Кстати, можешь позвать их сюда, хватит им мёрзнуть. А я пока заодно куплю несколько открыток. Для родни и знакомых.

И Светлана Сергеевна подошла к прилавку, за которым сидела пятнистая крольчиха с бусами на шее.

– Покажите мне, пожалуйста, какие у вас открытки, – попросила мама.

– Вам на Новый год?

– Да.

Перед мамой лёг набор открыток, и она стала кропотливо выбирать.

Одновременно с этим Антон Иванович выглянул на улицу и позвал:

– Анечка, Виталий… Войдите сюда. Ваши письма отправлены. Подождём мамулю и скоро поедем.

Встав у витрины, дети разглядывали почтовую продукцию: журналы, календари и, почему-то, стиральный порошок.

Внимание папы меж тем привлекло овальное зеркало на стене. Он отразился в нём почти весь, до колен. За спиной на полке были посылочные коробки разного калибра. Папа пристально вглядывался в лицо отражённого кролика, как вдруг из зеркального стекла выскочила рука, схватила папу и поволокла внутрь. Папа Кролик исчез в зеркале, как за водной гладью, без всякого шума. Хорошо ещё, дети успели разглядеть лапы с ботинками, которые мелькнули напоследок. Иначе бы Антон Иванович исчез без следа.

– Мама! – всполошилась Аня. – Папа только что нырнул в зеркало!

Расплачиваясь за открытки, Светлана Сергеевна обернулась. Глаза у неё расширились как у долгопята (зверь из отряда приматов с огромными глазищами).

– Что?! Кто куда нырнул?! – не в силах всё сразу осмыслить, спросила она.

– Его ноги были там, – указал Виталик на зеркало, – а потом вдруг исчезли.

Светлана Сергеевна ринулась к зеркалу. Работница почты, качнув бусами, привстала с места.

– Куда вы? – насторожилась она. – Посторонним туда нельзя. Стойте! Это казённое имущество!

Но Светлана Сергеевна сказала:

– Дети, стойте здесь, никуда не уходите. Слышите?

И убедившись, что на зеркале вместо стекла – зыбкая прозрачная плёнка, мама Кролик подобрала края мутоновой шубы и ловко сиганула внутрь овала. Аня решила, что не стоит оставлять родителей в такую сложную минуту одних, поэтому исчезла в стене, как по волшебству, сразу после мамы. Виталику не оставалось ничего другого. Стоять и невозмутимо ждать он не мог. Поэтому спустя минуту здесь, в почтовом отделении, от семьи Кроликов остались только воспоминания.