Дальними маршрутами
Шрифт:
– Обслуживающий персонал госпиталя весь из русских, дружный. Если надо - любая помощь будет оказана, - заключила сестра.
После того как Софья ушла, Калинин не сомкнул глаз. В голову лезли разные мысли: если сестра говорила [58] правду, он среди своих людей. Пойдет на поправку, тогда можно будет думать о том, как по лесным тропам и болотистым местам незамеченным пробраться за линию фронта. А вдруг Софья провокатор? Возможно, она была подослана специально для того, чтобы узнать, чем дышит советский летчик. «А я-то, простофиля, разболтался, - думал про себя летчик.
С этими тревожными мыслями
– Ваша фамилия Калинин, Николай Михайлович?
– спросил сосед.
– Ну, допустим так.
– Моя - Воскресенский, зовут Михаилом Григорьевичем. Я тоже летчик, на «пешках» летал. Был сбит истребителями, три дня назад доставлен в этот госпиталь.
Летчики разговорились. Трудный это был разговор двух советских людей, оказавшихся в фашистском госпитале. Какого вопроса ни касались, все сводилось к одному: при первой возможности - бежать.
– Вот и надо нам как можно скорее вставать на ноги, - заключил Воскресенский.
– Согласен, что надо. Только как бы побороть эту ненужную хворь, - добавил Калинин.
Молодость, непоколебимое желание во что бы то ни стало выбраться из фашистского плена делали свое дело. Летчики стали подниматься с коек и ходить по палате. На седьмые сутки их перевели в отдельную небольшую палату. Вскоре к ним пришла сестра Софья.
– Как у летчиков дела?
– начиная разговор, спросила сестра. Ее большие карие глаза не могли скрыть какой-то радости.
– Да вроде бы неплохо, - в тон сестрице ответил Воскресенский и добавил: - Вот только тоскуем по воздуху…
– Воздух у вас будет - чистый, бодрящий, - улыбаясь, продолжала Софья.
– Сегодня ночью вам принесут гражданскую одежду, примерьте ее, а потом в путь-дорогу. Наши товарищи о вас уже позаботились. [59]
План побега Калинина и Воскресенского выдерживался точно. Через сутки Софья пришла в палату и, увидев летчиков переодетыми, серьезно сказала:
– Теперь вы рабочие госпиталя, идете со мной за больными. Понятно?
– Хорошо, - ответили офицеры.
Шло утро 2 октября сорок первого года. Трое советских людей: женщина-патриотка и двое еще не окрепших от ран воздушных воинов вышли потайной дверью из госпиталя и зашагали по глухим улицам Путивля. Впереди тихо, точно крадучись, шла Софья, за ней Калинин, замыкающим Воскресенский. Город словно вымер: нигде не было видно людей. Вот путники миновали городскую окраину, далее начиналась деревня Пруды. Вскоре Софья свернула в глухой переулок. Из-за угла неожиданно вышел человек. Он подошел, поздоровался со всеми и пригласил идти за ним. Это был партизанский связной Василий Докунин. (К несчастью, через несколько месяцев фашисты, узнав о его связях с партизанами, повесили патриота на глазах у горожан.)
Вместе с хозяином дома летчики вошли в избу. Здесь они пробыли сутки. Днем пришел Василий и сказал:
– Немцы объявили по Путивлю о вашем побеге. С наступлением темноты надо будет уходить в другое место.
Ночной переход занял несколько часов. Полевыми тропами и проселочными дорогами летчики благополучно добрались
И вот снова в путь-дорогу. На этот раз пришлось идти по лесным тропам и зарослям. Через двадцать часов летчики и сопровождавшие их партизаны добрались до заброшенной лесной деревушки. Войдя в просторный дом, офицеры увидели худощавого старика в штатском костюме с посеребренной бородой и такими же висками. Заметив пришедших, командир встал и тепло приветствовал:
– Очень рад видеть летчиков в нашем партизанском краю. [60]
Калинин и Воскресенский представились Ковпаку. Усадив гостей возле стола и заняв свое прежнее место, Сидор Артемович продолжал:
– Слыхал о вас, слыхал. Да и о результатах ваших ударов осведомлен. Такие налеты на вражеские тылы здорово отрезвляют головы фашистов. Только маловато их, таких ударов.
– Скоро они умножатся. Вся дальнебомбардировочная авиация концентрируется в руках Верховного Главнокомандования, - заметил Калинин.
– Вот это дело. Тогда и нам, тыловикам, будет больше подмоги, - сказал Сидор Артемович и добавил: - Только жаль, что вы некоторое время не сможете летать. Фронт пока еще уходит все дальше и дальше на восток. Но мы доберемся до Брянских лесов и переправим вас к своим. А пока побудете с нами. Летчики-партизаны - неплохо, а?
– смеясь заключил Ковпак.
Так волею судьбы летчики стали партизанами. Им дали время отдохнуть, окрепнуть. А потом комиссар отряда Руднев, встретившись с Калининым и Воскресенским, рассказал о задачах отряда, о том, что уже было сделано за первые месяцы его существования. И как бы между прочим сказал несколько слов и о командире:
– Сидор Артемович - храбрейший человек. Он участник первой империалистической войны, в гражданскую войну служил у Василия Ивановича Чапаева, выполнял боевые задания Александра Пархоменко. Командир - верный патриот своей Родины, - продолжал Руднев и добавил: - Я говорю это для того, чтобы вы хорошо знали, о кем будете ходить в бой.
Много раз летчики ходили на задания, сами проявляли мужество и бесстрашие и каждый раз все более убеждались, что Сидор Артемович Ковпак - храбрейший человек, умелый организатор партизанского движения. Уже к зиме сорок первого года небольшой отряд вырос до партизанской бригады. Слава о боевых делах ковпаковцев разнеслась по всей Украине, Белоруссии, дошла до Брянских и Смоленских лесов. В партизанские отряды вступали все новые и; новые патриоты.
В начале зимы к партизанам примкнул еще один летчик Алексей Борисов. Во время штурмовки фашистских войск на подступах к Севастополю осколком снаряда [61] был пробит бензобак. Самолет воспламенился: высота полета 30-40 метров, прыгать было невозможно. Борисов не растерялся, он посадил штурмовик на поле. Еле-еле успел выбраться из кабины, как самолет взорвался. Больше месяца Алексей скрывался в тылу, несколько раз пытался перейти линию фронта, но сделать это ему не удавалось. И когда случайно узнал от населения, что в Сумской области действуют партизаны Ковпака - он с радостью вступил в отряд народных мстителей.