Дама выбирает кавалера
Шрифт:
Но его обещанию не суждено было сбыться. Под тревожный стук дождя за окном, я заснула у себя в комнате, а Голицын по-прежнему не вернулся. И лишь утром граф, ждавший меня в столовой у окна, рассказал, что сумел узнать накануне.
Оказалось, что позавчера Роман Гавриилович, решил навестить поручика, который устроил по случаю своих именин, карточный турнир. Они с Ивановым оказались за одним столом, что означало для Фёдора Алексеевича верное поражение, потому как обыграть полкового врача ещё никому не удавалось. Вот и Толстой проигрался в пух и прах. Какой разговор состоялся между двумя мужчинами никому не известно. Кто-то говорил, что
— Один из товарищей Толстого, который поведал мне часть этой истории, сказал, что, если бы их не разняли, они бы точно поубивали друг друга. — Голицын по своему обыкновению покачал головой.
И теперь с увольнением Толстого из гвардии вопрос решён, ну а доктора, которая часть из свидетелей называет зачинщиком драки, отправляют на Кавказ.
— И что же, совсем ничего нельзя сделать? — Я тяжело осела на диванчик у стены, с трудом справляясь с собственным волнением.
— Просить у императора. Но тот вряд ли будет слушать. Драка была, а значит оба виноваты. Кавказ — лучше, чем просто увольнение. Говорят, в Имеретинском царстве легко сделать карьеру. — Голицын ободряюще улыбнулся, аккуратно присел рядом со мной. — Не бойтесь, Вера Павловна. Через пару лет вернётся Иванов каким-нибудь подполковником, взойдёт ещё его звезда над Петербургом. И Толстой не пропадёт. Поверьте мне, у мальчишки вся жизнь впереди.
Граф, признаться, меня немного успокоил. Но кто мог знать, что маятник проблем уже давно запущен, и не думает останавливаться.
В тот же вечер, незадолго до ужина, на пороге графского особняка появился гость. Генерал буквально блистал своей суровой красотой, держался гордо, но не надменно. По Голицыну лишь скользнул небрежным взглядом, спросил:
— Мы могли бы с Верой Павловной переговорить наедине?
Граф крайне внимательно осмотрел родственника, кивнул.
— В библиотеке вам никто не помешает.
Пока мы шли, я размышляла над тем, что же сказать Петру Александровичу. Наверняка тот пришёл извиниться, уместно ли будет попросить его заступиться за Романа Гаврииловича? Хотя, надо думать, что это именно он отдал приказ о его переводе.
Мы зашли в уютную, тёмную комнату. Аглая зажгла пару свечей и удалилась, прикрыв за собой плотно двери.
— Вера Павловна, прежде всего, позвольте мне принести Вам сердечную благодарность. — Мужчина взял мои ладони в свои. Я мельком подумала о том, что в последнее время этот жест стал больно распространённым среди моих знакомых мужчин. — За спасение Алексея, за Ваше терпение. И извиниться за поведение моей супруги. Понимаете, материнское сердце столь чувствительно…
— Вам не за что извиняться, Пётр Александрович. — Покривила душой я. — Алексей Петрович в порядке?
— Да, быстро идёт на поправку. — Толстой будто отмахнулся от моего вопроса. — Вера Павловна, Вы необыкновенная. Я уже говорил это раньше, но готов повторять снова и снова.
— Пётр Александрович… — Я с удивлением смотрела, как генерал принялся покрывать поцелуями мои руки.
— Нет-нет, прошу, дайте мне закончить. Необыкновенная, красивая, словно ангел, сошедший с небес. Поверьте, если бы я встретил Вас раньше, то уже точно бы никуда не отпустил. — Одна рука Толстого как-то ловко скользнула на мою талию. — Но я скован обязательствами, которые,
Я поняла, что лицо генерала в опасной от меня близости и на всякий случай упёрлась ладонями в его грудь, не находя слов в ответ. Боюсь, что «Спасибо» было бы малоуместным.
— Вера Павловна, прошу… Нет, умоляю. Будьте моей. Понимаю, что такая роль унизительна для Вас, что Вы достойны большего, но если Ваши чувства хотя бы немного взаимны… — Поцелуи с упорством прущего танка стали подниматься выше по запястью. — К тому же Вы сможете вернуться ко мне. У Вас будут свои покои, Вы не будете ни в чём нуждаться…
Так так, подождите. Это что же, это он мне сейчас предлагает вернуться во дворец в качестве официальной любовницы? Я так обалдела, что теперь не могла не то что найти подходящих слов, а вообще каких-либо слов.
— А как же Мария Алексеевна? — Спросила я, севшим голосом. Удивлению моему, казалось, не было предела.
— С ней уже всё решено, не стоит волноваться. — И Пётр Александрович потянулся ко мне с совершенно понятным намерением поцеловать. Я дёрнулась, пытаясь высвободиться из его объятий, но не тут-то было. Хватка генерала стала по-военному крепкой. Соображать надо было быстро, но тут было не до размышлений. Тело моё отреагировало быстрее, и генералу прилетела пощёчина.
Тот, поражённый, отпрянул, глядя на меня, как на ядовитую змею.
— Вера… — Мужчина приложил пальцы к своей щеке, не до конца, кажется, веря в происходящее.
— В-вы ошиблись, Пётр Александрович. — Я была в ужасе не меньше, чем генерал, сама не ожидала, что так отреагирую. — Я лучше предпочту остаться здесь, у графа, чем окажусь во дворце в качестве содержанки.
Лицо мужчины побагровело, что удивительно сроднило его с женой в моменты гнева. Я боялась, что он вот-вот взорвётся, в глазах его появились опасные всполохи, ноздри раздулись, все черты лица его заострились, делая ещё больше похожим на хищную птицу.
— Это Вы ошиблись. — Процедил Толстой сквозь зубы и, развернувшись на каблуках, быстро вышел из библиотеки.
Я ринулась следом, но не для того, чтобы его остановить, а для того, чтобы удостовериться, что генерал точно ушёл. Входная дверь оглушительно хлопнула, я чуть не налетела на Голицына. Тот внимательно меня осмотрел, но вопросов задавать не стал.
— Вам нужно как следует подготовиться к завтрашнему приёму. — Вот и всё, что сказал Сергей Александрович по поводу этого происшествия за весь вечер. И я ему была за это очень благодарна.
Глава 14
На вечер во дворец я выбрала второе парадное платье, которое осталось в моих запасах. Оно было не столь экстравагантное, как зелёное, и больше подходило для того, чтобы предстать перед строгим взором императрицы-матери. Платье было белоснежным, но не без своей изюминки — по подолу оно было расшито гроздьями красных ягод, то ли рябины, то ли калины. Красный цвет акцентами украшал белое полотно платья — красный кант под грудью, небольшая вышивка по пышным рукавам. Шаль на плечи осталась мне ещё от генеральши. Ничего против я не имела. Свои функции — изящно спускаться по плечу, она выполняла отменно, ну а что старенькая, так это даже хорошо. Не стоит забывать, что я всё ещё бедная провинциальная сиротка.