Дан приказ...
Шрифт:
Командование 3-го Украинского фронта назначило парламентером отлично зарекомендовавшего себя в боях капитана Илью Остапенко.
Всю ночь и утро 29 декабря громкоговорители, установленные на переднем крае огненного кольца, передавали на немецком и мадьярском языках ультиматум, [166] обращенный к командованию окруженной группировки войск. В нем предлагались мирная сдача города и самые гуманные условия капитуляции.
* * *
29 декабря, еще затемно, отправился в путь
На рассвете «виллис» уже мчался по Дебреценскому шоссе и Будапешту. Боялись опоздать. В пути Петру и его спутникам открылась незабываемая картина. Всюду - плотные ряды артиллерии, минометов, «катюш», танков, САУ и других огневых средств, стволы которых были направлены в сторону окруженного врага.
– Товарищ капитан!
– взволнованно говорили сопровождавшие Павленко сержанты Алексей Яцына, Василий Некрасов и сидевший за баранкой старший сержант Давид Едиберидзе.
– Смотрите, сколько здесь наших!
– Да и не только здесь, - пояснял капитан.
– Все это и есть то железное кольцо, в которое попали гитлеровцы, оно очень большое.
«Виллис» остановили патрульные. Дальше к переднему краю добирались пешком. Отчетливо слышалась передаваемая громкоговорителями немецкая речь. Наше командование предупреждало гитлеровцев о предстоящем визите парламентеров.
Наконец Павленко достиг наблюдательного пункта, что на двадцатом километре Дебреценского шоссе. На НП находилась группа военных. Они ожидали чего-то, волнуясь.
В назначенное время огонь с нашей стороны прекратился. Все впились глазами в то место, откуда должна была появиться машина с парламентерами. Вот и она. Справа от НП по дороге Вечеш - Будапешт на небольшой открытой машине с белым флагом ехал капитан Штейнмец со своими товарищами. Они кому-то помахали руками и медленно удалились в сторону переднего края. Но едва автомобиль приблизился [167] к траншеям противника, раздался ружейный выстрел. Выстрел в упор. Автомобиль вспыхнул. Около горящей машины рвались мины. Капитан Штейнмец встал во весь рост, поднял белый флаг и замахал им над головой. И тут вражеский осколок сразил его насмерть. Погиб и сержант Филимоненко. Спасти удалось только тяжело раненного лейтенанта Кузнецова, Все находившиеся на наблюдательном пункте с замиранием сердца смотрели на внезапно разыгравшуюся трагедию, не веря своим глазам: настолько это казалось невероятным, чудовищным. Расстрелять парламентеров! Фашисты еще раз показали свое звериное нутро. Павленко до боли сжимал сталь автомата. Сердце властно требовало мести врагу…
В это же время на противоположном берегу Дуная передний край пересек советский парламентер капитан И. А. Остапенко. С ним следовали начальник штаба первого батальона 1077-го стрелкового полка старший лейтенант Н. Ф. Орлов и старшина комендантской роты штаба 23-го стрелкового корпуса Е. Т. Горбатюк. У вражеских позиций их встретила группа гитлеровцев и, завязав им глаза, повела в свой штаб. На обратном пути, когда парламентеры миновали последнюю линию огненного кольца, фашисты ударили им в спину. Илья Остапенко был убит. По счастливой случайности остались живы Орлов и Горбатюк.
После трагической гибели парламентеров советские войска
Тем не менее советское командование отдало распоряжение нашей артиллерии и авиации уничтожать в Будапеште и на его окраинах только военные объекты гитлеровцев и салашистов, всячески оберегать от разрушения промышленные предприятия, жилые массивы, научные, исторические и другие ценности. Этот приказ выполнялся скрупулезно.
Вечером 29 декабря капитан Павленко подробно доложил маршалам Тимошенко и Ворожейкину обо всем увиденном и случившемся с советскими парламентерами на дороге Вечеш - Будапешт. (Немного раньше о трагедии на западной окраине Будапешта с парламентером капитаном Остапенко представителям Ставки подробно сообщил по телефону командующий [168] 3-м Украинским фронтом маршал Толбухин.) Выслушав капитана, Тимошенко и Ворожейкин сидели молча несколько минут. Лица их посуровели. Они еле сдерживали гнев. Первый заговорил Ворожейкин:
– Стреляя в наших парламентеров, гитлеровцы на что-то рассчитывают, но на что?
– Видимо, думают вырваться из кольца, - сказал Тимошенко.
– Они обязательно попытаются сделать это. Вот увидите. Причем удары нанесут одновременно внутри кольца и на внешнем фронте.
Впоследствии слова маршала полностью подтвердились. Но в первые дни блокады Будапешта оставалось загадкой, на каком направлении и когда последуют эти удары. Да и погода, как назло, испортилась: шел снег, Венгерскую низменность затянула густая дымка, видимость отсутствовала. Все это исключало возможность наблюдения за окруженным противником с воздуха. А данные о нем нужны были позарез.
Рано утром 31 декабря раздался звонок из Москвы. Ставка снова спрашивала, как ведет себя окруженный гарнизон, накапливает ли противник силы для прорыва кольца окружения и где. Трубку взял маршал авиации Ворожейкин.
– Фашистские войска ожесточенно сопротивляются, - сказал он.
– Обстановку в кольце окружения выясняем. Сегодня в Будапешт от Малиновского и Толбухина дополнительно засылается несколько специальных разведывательных групп…{17}
В тот же день в окруженную венгерскую столицу представители Ставки направили и специальную разведывательную группу во главе с капитаном Павленко. В течение дня разведчики скрупулезно изучали город по крупномасштабному плану, узнали кое-что о подземных улицах, о сообщающихся бункерах, больших канализационных штольнях, коллекторах. Уточнили в штабе фронта линию боевого соприкосновения в намеченном для перехода месте, проверили готовность оружия, средств связи и остального снаряжения. Вечером, как только начало смеркаться, группа прибыла в южную часть города. Советские танки и пехота глубоко вклинились в оборону противника и захватили несколько улиц Пешта с крупными строениями. [169]
Оставив радийную машину с радистом и шофером в условленном месте, Павленко с группой разведчиков, в которую входили сержанты Алексей Яцына, Давид Едмберидзе и Григорий Михайлюк, поднялся на верхний этаж большого дома, каждому уточнил боевую задачу, приблизительно указал район города, куда необходимо проникнуть. Здесь же настроил свою переносную рацию и вошел в связь с радийной машиной. Связь работала надежно. Местом наблюдения за набережными города и мостами через Дунай выбрали многоэтажные дома в южном секторе Пешта, ориентировочно - на Банковской улице.