Дан приказ...
Шрифт:
– Резервами займется штурмовая авиация, - ответил представитель Ставки.
Утром 8 апреля в штабе 8-й воздушной армии уточнили задачи родом авиации на операцию. Бомбардировщикам предстояло наносить удары по особо прочным огневым сооружениям в полосе прорыва и по другим целям, удаленным от промышленных сооружений. Запрещалось заходить с бомбовым грузом в районы шахт бомбардировать цели вблизи заводов.
Штурмовая авиация нацеливалась на поддержку пехоты и танков на поле боя в ходе атаки и наступления в глубине. Кроме того, ей надлежало поражать резервы противника при выдвижении их к району прорыва и во время контратак. Штурмовикам рекомендовалось
Важная и ответственная задача возлагалась на истребительную авиацию фронта. Советское командование знало, что на этом направлении враг имел свыше двухсот пятидесяти самолетов, в основном бомбардировщиков. В их задачу входило разрушение промышленных центров Чехословакии после оставления их фашистскими войсками. Поэтому истребительным авиационным соединениям надлежало не только сопровождать свои [230] бомбардировщики и штурмовики, прикрывать войска, аэродромы, коммуникации, но надежно прикрывать от ударов фашистских бомбардировщиков шахты и заводы Моравско-Остравского индустриального района.
– Ни один фашистский самолет, - требовал маршал авиации, - не должен проникнуть в район чехословацкой кочегарки. Ни одна вражеская бомба не должна ранить индустриальное сердце этой страны.
Словом, подготовка к Моравско-Остравской наступательной операции шла полным ходом. Тщательно продумывалась каждая деталь.
Поздним вечером, вернувшись в свою штаб-квартиру, маршал авиации начал составлять очередное донесение в Ставку. Капитан Павленко писал под его диктовку. Работа над этим документом уже подходила к концу, как зазвонил телефон ВЧ связи. На проводе был Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. По отдельным фразам можно было догадаться, что речь шла о необходимости разведать фашистские подземные заводы близ Вены. Закончив разговор, Г. А. Ворожейкин продиктовал последние слова донесения, подписал документ и, прежде чем его отправить на узел связи, сказал порученцу:
– Вот и настал наш черед заняться поиском подземных заводов в районе австрийской столицы. Наши части и соединения подошли уже к ней вплотную. Так что действуйте, но будьте осторожны.
– Есть, быть осторожным!
– Произведите тщательную разведку подземных авиационных и других заводов в районе города и проверьте сведения о наличии стартовых площадок ФАУ в Австрийских Альпах. О выполнении задания поставьте в известность командующего фронтом маршала Толбухина.
Самолет представителя Ставки 10 апреля 1945 года доставил Павленко на аэродром Винер-Нойштадт, в шестидесяти километрах к югу от Вены. Отсюда он направился в штаб 3-го Украинского фронта. Попасть на прием к командующему оказалось не так-то просто. Он был занят срочными делами. Наконец адъютант пригласил капитана в кабинет Ф. И. Толбухина.
– Зачем пожаловали?
– спросил маршал.
Павленко кратко изложил цель прибытия и задачи, полученные от представителя Ставки. [231]
– Батенька мой, - не без удивления сказал командующий, - эти объекты обязательно осмотрят и обследуют мои люди, и сведения о них у вас будут, а вы тащились в такую даль.
– Немного помолчав, Толбухин продолжал: - Ну если уж вы получили такую задачу, то и выполняйте ее на здоровье. Я вам в этом окажу содействие{27}. Обо всем
– Есть!
– ответил Павленко.
В кабинет вызвали порученца командующего. Толбухин дал указание помочь капитану выполнить задание.
– А теперь за дело!
– сказал маршал и крепко пожал капитану на прощание руку.
Во второй половине того же дня в районе южнее Бадена Петр пересаживался со своего «виллиса» в машину командира танковой роты 9-й гвардейской армии, наступавшей в направлении отрогов Австрийских Альп. Боевой маршрут этой роты проходил через квадрат, в который со спецзаданием направлялся Павленко. Варианты действий обсудили на месте.
Последовала команда занять места в танках. Петр простился с товарищами, провожавшими его: Яцыной, Якименко и новым шофером «виллиса».
– Встречайте в Вене, возле комендатуры!
– крикнул Петр друзьям.
– Как - в Вене? Там же еще гитлеровцы, - удивился Яцына.
– Ничего, через несколько дней, уверен, Вену освободим!
Сержанты на прощание махали пилотками. Среди них на этот раз не было отважного боевого друга Давида Едиберидзе. Накануне при выполнении боевого задания он получил тяжелое ранение. На бронетранспортере его доставили в госпиталь.
Каждый день Петр вспоминал Давида. Особенно в часы относительного затишья или ночью, когда наступал короткий отдых. Сон сразу не шел. Подолгу лежал Петр с открытыми глазами, и перед ним в эти мгновения выплывало из порохового дыма бледное лицо тяжело раненного друга.
Для Давида Едиберидзе фронтовая дружба была дороже всего на свете. И поэтому с ним было легко [232] в любой, самой трудной ситуации. К тому же он слыл весельчаком, острословом. С такими, как Давид, не страшно хоть в огонь и воду.
Однако не только веселой шуткой подбадривал Едиберидзе товарищей. Он заражал их личным примером, смелостью и отвагой. А еще у коммуниста Едиберидзе слово не расходилось с делом: сказал - сделает, выполнит с честью. Вот почему Петр всегда брал его на самые сложные боевые задания представителей Ставки.
Тяжело было Павленко на этот раз без старшего сержанта Едиберидзе.
В районе Австрийских Альп шли жаркие бои. Преодолевая упорное сопротивление врага, танкисты уверенно продвигались вперед. Вот и танк, в котором находился Павленко, достиг заданного квадрата. Повсюду виднелись следы сильной бомбежки. Остатки гитлеровцев бежали.
– Приехали!
– крикнул Петр танкисту.
– Это то самое место, куда нужно.
Танкист понимающе кивнул. Машина остановилась. Открыли люк, осмотрелись. Кругом лес и скалы.
– Красота-то какая!
– невольно восхитился Петр.
Рядом загрохотали танковые орудия, послышалась пулеметная дробь. Пришлось быстро убраться в люк. Стрельба стихла. Снова осмотрели местность. Проехали немного дальше и опять остановились.
– Смотрите, что там такое?
– указал капитан.
Невдалеке, в скалах, виднелось непонятное сооружение. Длинная наклонная металлическая ферма, похожая на эстакаду, одним концом входила в глубь каменных карьеров, другой конец, постепенно возвышаясь над скалой, резко обрывался над лесом. На всей плоскости фермы отчетливо виднелись две параллельные полосы, издали напоминающие рельсы узкоколейки. Все направились туда. Не пусковое ли это устройство для ФАУ? Нет. Начали искать спуск вниз. Сбоку показалась дорога, ведущая к загадочному сооружению. Кругом - трупы убитых, искореженные машины, брошенное оружие. Много воронок…