Дань прошлому
Шрифт:
Таково было общее мнение.
Совещание энергично взялось за работу, и самое активное участие в ней приняли профессора-специалисты, в своем подавляющем большинстве принадлежавшие к партии к. д. Но как усердно ни работало совещание, силы распада развивали свою энергию быстрее. И не прошло и трех недель с начала работ совещания, как некоторые члены Временного Правительства и руководители Советов стали ощущать острую потребность в скорейшем подведении более солидного фундамента под власть. Министры-социалисты стали ощущать колебание почвы и необходимость укрепления авторитета всенародным признанием.
С этой целью 14-го июня состоялось заседание правительства, на которое был приглашен и председатель Особого совещания. На заданный ему вопрос, когда могут быть
Постановление вызвало резкое недовольство со стороны лидера к. д. П. Н. Милюкова, потребовавшего отмены назначенных сроков, превращающих выборы в комедию. В том же смысле высказался и передовик "Речи". А Записка, поданная правительству Советом казачьих войск, пошла еще дальше: она потребовала отсрочку выборов в Учредительное Собрание до января 18-го года, так как "целая треть избирателей", 15 миллионов, находится на позициях, где не может быть правильных выборов, транспорт расстроен, почта неаккуратна и т. д.
В правительстве и за его кулисами шла борьба за сроки выборов. Она оставила свой след в "Истории (второй) русской революции" Милюкова. Большевики давно уже были у власти, и ничто не предвещало их скорого ухода, как предполагали многие, в том числе и Милюков, а последний продолжал по-прежнему считать "политическим грехом" попытку "левых социалистов" и Временного Правительства назначить выборы в Учредительное Собрание на сентябрь.
В конце концов выборы в назначенный было срок не состоялись. Но произошло это не из-за "саботажа" или "доктринерства" членов Особого совещания и не потому, что мнение Милюкова, Кокошкина или большинства членов совещания одержало верх над решением Временного Правительства, а - по обстоятельствам, от всех них не зависевшим и разыгравшимся за стенами Зимнего и Мариинского дворцов. Если первая отсрочка - по образованию Особого совещания - произошла в силу апрельских событий, вторая отсрочка - по организации правильных выборов вызвана была июльскими событиями, правительственным кризисом и усилением общей разрухи в стране и на фронте.
Обвинение в умышленном затягивании выборов эс-эрами, меньшевиками и, главным образом, кадетами по своему происхождению и существу - обвинение большевистское. И претензии Милюкова и казаков, Н. Н. Львова и Кузьмина-Караваева, помимо их воли, только сыграли в руку большевикам, придав видимость обоснованности их пустому обвинению.
Особое совещание было предметом моих главных забот и внимания. Ему я уделял больше всего времени и труда. Но им не исчерпывалась моя общественно-политическая нагрузка. Я часто писал в "Деле народа" - центральном органе партии. Вскоре мне поручили заведывать отделом государственного права. Фактически это сводилось к просмотру изредка поступавшего со стороны материала на соответствующие темы. Отдел не был организован. Ни у кого не было времени намечать темы,
За свою жизнь я участвовал в редактировании множества периодических органов - газет, еженедельников, толстых журналов. Но с такой структурой редакции, как в "Деле народа", мне никогда не приходилось иметь дело - ни раньше, ни позже. Можно утверждать не без основания, что редакции вообще не было, а было известное число редакторов - в разное время разное, и был бессменный секретарь редакции, Сергей Порфирьевич Постников. Редактора не составляли единства, не было ни общего обсуждения, ни общих собраний редакции. Каждый писал как бы по собственному праву, не согласовывая своих мнений с мнениями других. За полную свободу и независимость суждений каждого редактора газета, как целое, платилась утратой определенности и последовательности. В "Деле народа" уживались рядом разные, нередко противоположные взгляды. Газета имела большой успех и, по русским масштабам того времени, большой тираж. И успех, и тираж объяснялись главным образом тем, что это был орган ПСР. Успеху способствовало и участие в газете таких писателей как Евгений Замятин.
Когда я стал писать, среди редакторов числился еще С. Д. Мстиславский-Масловский, снискавший недобрую славу будущий "левый эс-эр", участник переговоров в Брест-Литовске и т. д. Но когда я вошел в редакцию публикация об этом была сделана много позже, - Масловский, к счастью, уже выбыл из состава редакции. Однако, с его уходом лево-эсэровские настроения, увы, не исчезли из "Дела народа".
Там по-прежнему оставался Иванов-Разумник, только через несколько месяцев официально перекочевавший к "левым эс-эрам". А пока что он продолжал пользоваться большим литературным авторитетом и проявлял политическую активность, - на мой взгляд, весьма пагубную
(В чрезвычайно интересных и ценных воспоминаниях Н. В. Иванова-Разумника "Тюрьмы и ссылки", вышедших в чеховском издательстве в 1953 г., автор говорит о себе, как о "неприемлющем подчинения "партийной дисциплине" какой бы то ни было партии". Потому он и "вышел из редакции" ("Дела народа") после июльского восстания (большевиков), когда "мне было указано на необходимость подчинения в статьях обязательной для всех "партийной дисциплине". Уйдя из партийного "Дела народа", Иванов-Разумник вошел в редакцию другого партийного органа - "Знамя труда", которое издавали отколовшиеся от партии с. р., так называемые левые эс-эры. Больше того: он вошел в состав ЦК левых эс-эров, заявив, что не считает себя членом их партии.
Иванов-Разумник был и остался убежденным "пораженцем", или, по его словам, сторонником Циммервальда и Кинталя до того, как там состоялись прославившие эти деревушки конференции. До самой своей смерти он оставался при убеждении: "Я - не политик и никогда им не был" ("Тюрьмы и Ссылки", стр. 113, 114 и 122). Между тем на деле, как "идеолог народничества" и как член редакции центрального органа партии, Иванов-Разумник имел очень большое - и, конечно, политическое, влияние на окружавшую его среду.).- [см. на стр. ldn-knigi.narod.ru]
Левых взглядов держались и Русанов, Лункевич и Ракитников, как правило следовавшие за Черновым. Были и другие сотрудники, примыкавшие к лагерю циммервальдцев. Так иностранный отдел поручен был Вас. Вас. Сухомлину, считавшемуся одним из подающих надежды "наследственных эс-эров", - сын народовольца Василия Ивановича, он приходился сродни и чете Черновых. Два десятилетия представлял Сухомлин вместе с Черновым партию с.-р. в антибольшевистском Интернационале, чтобы стать сначала скрытым - под псевдонимом "Леонид Белкин", - а потом и совершенно открытым трубадуром всех без исключения советских достижений: принудительного труда, колхозов, карательной системы и проч.