Даниил Галицкий

Хижняк Антон Федорович

— Поверь ему, княжич, вельми искусный он ковач. Мечей тебе накует. И в походе славным дружинником будет! Коня он привел с собой… Но он не все сказал тебе, — разгладил бороду Теодосий, — он жениться хочет, есть тут у него нареченная — Роксана.

— Роксана?! — воскликнул пораженный Даниил. — А она ничего не говорила… Роксана!

— Она! Тебе не говорила, а мать твоя знает. Десять лет ждала Роксана Иванку.

— Десять лет? — растягивая слова, будто разговаривая сам с собой, произнес Даниил.

— Десять, как один день!

Десять! — сказал Теодосий многозначительно. — Ждала! Вот это нареченная! Твердое у нее слово. Кремень!

— Кремень! — повторяет Даниил, и на его лице вспыхивает улыбка. Трудно ему еще держаться по-взрослому. Так и прорывается юношеская непоседливость.

— Иди в оселище и свадьбу играй… — Даниил снова похлопал Иванку по плечу.

— Меня слушай! — трясет Теодосий Иванку. — Слыхал, что Даниил сказал — иди в оселище! Ха-ха-ха! Доволен?

— Доволен! — обнимает его Иванко.

Даниил не возражал против того, чтобы Иванко стал ковачом, — значит половина дела сделана! Теперь только свадьбу сыграть; короткий летний пост кончается, можно и в церковь через несколько дней. Но когда пошли к Светозаре, она рассердилась, не хотела отпустить расторопную, трудолюбивую девушку. Княгиня подарила ей Роксану, и она так прислуживала ей, что Светозара не могла представить, как она будет без нее. Напрасно Теодосий обнадежил Иванку. Оказалось, что не такая это легкая крепость — упрямство боярыни.

Друзья сидели в самом отдаленном углу дружинницкой клети и горевали. Тут жили дружинники — не боярские, не купеческие сыны, а такие, как Теодосий, люди без пристанища и без родных.

— Я сам пойду к ней, — решительно сказал Теодосий, вставая с деревянного помоста. — Правда, с женщинами я не умею разговаривать. Мне бы с Бенедиктом или Судиславом, а с женщинами — голоса нет… Жди меня здесь.

Иванко с тревогой провожал друга.

Остановившись у порога светлицы Светозары, Теодосий осторожно начал издалека, как встретился в Галиче с Иванкой перед восстанием, как метко пускал Иванко стрелы в супостатов, как отважно рубился с воеводой, и дошел до того, как прибыл Иванко во Владимир.

— Чего тебе надобно? — беспокойно спросила Светозара, вздрагивая от неприятного для нее присутствия этого мохнатого бородача. — Дмитрия нет, он приедет через пять дней.

— А Дмитрий тут и не нужен, — настойчиво добивался своего Теодосий, медленно приближаясь к столу, за которым сидела Светозара. — Это целиком твое, а не его дело.

— Без него я не могу ничего сказать, — ерзала на скамье Светозара, отодвигаясь в угол. — Выйди отсюда! — неожиданно выпалила она.

— Неужели я такой страшный? — возмутился Теодосий и засмеялся, выставив напоказ свои белые, словно нанизанные на нитку фасолины, зубы. Он пальцами причесывал всклокоченную копну волос, приглаживал бороду. — Глянь! Я ведь не леший. Пусть меня Судислав боится.

— Я ничего не скажу, — упиралась Светозара. — Придешь, когда будет Дмитрий.

— Лишнее

молвишь, боярыня. Твоего слова ждет Роксана.

— Не скажу.

— А может, скажешь? Ну да леший с ними, с Иванкой и Роксаной. Со мной будешь договариваться.

— Я пожалуюсь Мирославу! — выкрикнула Светозара.

— А это уж вовсе ни к чему. Меня слушай. Может, я тебе с Дмитрием когда-нибудь понадоблюсь. Верно, забыла уже, что Теодосий спас тебя и Дмитрий поклялся не причинять мне ничего плохого… Ты и не поблагодарила тогда. Я не сердился: ты так была напугана, что и не вспомнила обо мне. А теперь прошу тебя — отблагодари! — Теодосий бухнулся на колени перед Светозарой.

Она вскочила со скамьи. Перед ней на коленях стоял этот страшный великан и такой смирный, как маленький мальчик.

— Теодосий просит тебя, боярыня. К другой я и не пошел бы, а у тебя, знаю, сердце отзывчивое. Ну что Дмитрий тебе посоветует? Разве ему Роксана нужна, разве это дружинник? Она же не воин. А может, она и ему нужна? — лукаво улыбнулся Теодосий и поднялся на ноги. — Подождем Дмитрия.

— Нет, нет! — заторопилась Светозара. — Я передумала. Делаю для тебя, это моя благодарность за спасение, я не забыла.

— Ну и хорошие же люди на свете! — затанцевал на месте Теодосий. — Говорил я Иванке: «Не горюй, боярыня добрая», — а он не верил.

— Пусть они будут счастливы. Пусть она идет к Иванке.

— Нет! — развел руками Теодосий. — Так негоже. Что люди скажут? Как это «пусть идет»? Такая золотая девушка — и чтоб так пошла! Да мы ей свадьбу сыграем, — похвастался Теодосий.

— Кто это «мы»? И его, и ее родители в Галиче.

Тут бы и растеряться Теодосию, а он мгновенно вышел из положения.

— Мы? Да мы — и я, и ты, боярыня… — И, не удержавшись, раскатисто захохотал. — Ну как на тебя сердиться! — мотнул головой Теодосий и как будто уже хотел идти, да остановился. — А как же свадьба? Откуда пойдет Роксана? У нее же и дома нет. Боярыня! Я тебе что-то скажу, а ты не ругай меня.

— А почему ты заранее боишься?

— Не боюсь, знаю, что не обидишь. Свадьба нужна, а матери нет и отца нет. Будь ей названой матерью.

— Так я же еще молодая, такая, как и она, — покраснела Светозара, а в душе защекотало что-то: хорошо придумал Теодосий, почему бы и не стать ей посаженой матерью? Это ей было приятно.

— Это не помеха, что ты молодая, видел я и таких матерей. И молодые годятся, если нет под рукой своих.

— Под рукой? Ха-ха-ха!

— Ну… на свадьбе, — оправдывался Теодосий.

— Согласна. А посаженым отцом — кто будет?

— Отцом?

Теодосий почесал бороду. Правда, а кто же отцом? Он об этом совсем и не думал, не об этом сначала шла речь!

— Отцом? А это уж ты сама выбирай!

— А Роксана как?

— Послушается. Она тебя во всем слушает.

Честолюбивая Светозара не на шутку задумалась.