Данило Галицкий
Шрифт:
Забегая вперед, можно сообщить, что союз с Белой не принес Даниле ожидаемых дивидендов. Подобно своему отцу, Бела был опытным интриганом, он пообещал Роману Даниловичу всяческую поддержку, но в то же время приблизил к себе сына Гертруды от первого брака. После некоторых колебаний Бела решил сделать ставку на нового фаворита, рассудив, что он будет вынужден подчинятся ему, в отличие от Романа, за которым стояла вся мощь Данилы Галицкого. Готовя сына Гертруды себе в зятья, он оставил без помощи Романа. А тот, осажденный в Нейбурге близ Вены, напрасно ожидал подмоги от могущественного тестя. Желая мира, Оттокар сообщил Роману на переговорах, что угорский король не собирается помогать ему. Более того, он сделал ему соблазнительное предложение: он, Оттокар, отдает свояку часть земель, и они заключают союз против Белы и сына Гертруды. И несмотря на то что сама Гертруда предлагала это предложение принять, Роман остался верен данному Беле слову. Во время осады они с женой терпели большие лишения и в конце концов были вынуждены бежать из Нейбурга и отправиться к Даниле в Холм. Бела же вступил в переговоры с Оттокаром и разделил с ним австрийские земли. А Роман впоследствии получил от литовского союзника Данилы Войшелка Новогрудок и Слоним, сменив таким образом статус австрийского герцога на место удельного князя.
Взаимоотношения Данилы с поляками
Ятвяги принадлежали к прибалтийской языковой группе племен и обитали между правобережьем Нарева и левобережьем Немана. Сейчас на этой территории расположены северо-восточная часть Польши, юго-западная часть Литвы, а также часть Западной Беларуси. В Литве их называли дайнавами, немцы – судовами, поляки – полесянами, полищуками. Нельзя сказать, что сосуществование славянских племен и ятвягов было мирным. В летописях неоднократно упоминается, что ятвяги предпринимали походы на земли Полесья и Волыни. Целью их было не завоевание новых земель, а грабеж плохо укрепленных славянских поселений. Русские князья совершали ответные вылазки, в основном, чтобы пограбить и главное – усмирить ятвягов. Подчинить же эти воинственные племена и присоединить их земли, покрытые непроходимыми лесами и болотами, русские князья и не стремились.
Первое упоминание о ятвягах в древнерусских летописях появляется примерно в 983 году. Там говорится, что киевский князь Владимир Святославич ходил на ятвягов и захватил их земли. Легко поверить, что воинственный Владимир действительно ходил в земли ятвягов и его вылазка была успешной, но именно в значении грабительского набега. Такой вывод можно сделать из той же летописи, где нет конкретных упоминаний о присоединении земель ятвягов к Киевской Руси. Проблему ятвягов унаследовал Ярослав Мудрый. В той же «Повести временных лет» читаем следующее: «Пошел Ярослав на ятвягов и победил». Однако такой видный авторитет, как М. Грушевский, считал это утверждение сильным преувеличением. Русские князья и ятвяги воевали с переменным успехом до XII века. Однако нанести ятвягам серьезный ущерб удалось лишь основателю Галицко-Волынского государства Роману Мстиславичу, немало внимания уделявшему войнам с ними. Это даже нашло отражение в фольклоре. В Киевской летописи под 1196 г. есть довольно подробное сообщение об этих событиях: «Той же зимой ходил Роман Мстиславич на ятвягов мстить, ибо они опустошили волость его. И вошел Роман в землю их, а они, не имея возможности стать против него, бежали в свои твердыни. А Роман, попалив волость их и отомстив, вернулся к себе». По всей видимости, Роману Мстиславичу удалось нагнать на них страху, потому что в летописи нет других упоминаний о больших походах на ятвягов.
Однако после смерти Романа на фоне многолетней политической нестабильности ятвяги вместе с литовцами начали вновь предпринимать грабительские набеги на Полесье и Волынь. В Галицко-Волынской летописи сообщается, что они опустошили земли до Червена. Кардинально решить «ятвяжский вопрос» было просто некому, хотя Данило и Василько снарядили несколько довольно успешных экспедиций.
Приблизительно в конце 1227-го – начале 1228 г. ятвяги опустошили окрестности Берестья. Данило и Василько, как свидетельствует летопись, сделали успешную вылазку и разгромили нападавших.
Осенью 1234 г. ятвяги вновь провели опустошительный рейд вокруг городов Охожи и Бусовна. По свидетельству летописцев, Василько со своей дружиной нагнал их под Дорогичином и одержал блестящую победу. Вот как описывается это в летописи: «И была сеча лютая с ними, и гнал их за много верст, и убито было сорок князей, и других много было побито, и не устояли они».
Поляки были заинтересованы в продолжении походов на ятвяжские земли, и зимой 1245–1246 гг. планировался совместный поход на ятвягов под командованием Василька и польского князя Конрада. Но он не состоялся – возможно, из-за плохих погодных условий, а может, польские полки были просто тяжелы на подъем. Однако уже в 1251 году Данило и Василько сами предприняли большой поход, уничтожая все на своем пути до реки Нарев. В походе 1253 года поляки участвовали, и, согласно летописи, он был особенно удачным. Тогда отличился сын Данилы Лев – он убил Стекинта, одного из ятвяжских вожаков. Однако нельзя сказать, что над ятвягами была одержана окончательная победа, вину за это летописец возлагает на поляков, которые, цитируя летопись, «преисполнились зависти и обмана [и] стали содействовать поганым». По-настоящему победоносным можно считать лишь зимний поход 1255–1256 гг. По утверждению летописца, князь Данила со своим сыном Львом и с небольшой дружиной «победил… гордых ятвягов – и злынцев, и крисменцев, и покинцев». Несмотря на то что Галицко-Волынская летопись живописует ужасное поражение ятвягов, они, по всей видимости, собрали остатки своих войск и ушли. Но Данило действительно смог преподать им урок, и когда ятвяги узнали о планируемом очередном походе на их земли, то, согласно летописи, «отправили послов своих и детей своих, и дань дали, и обещали покориться ему и города ставить в земле своей». Это означало, что ятвяги были готовы признать свою вассальную зависимость от Галицко-Волынского князя.
Далее в Галицко-Волынской летописи не упоминается о каких-то конфликтах с ятвягами. Наоборот, о них говорится как о союзных племенах. Итак, очевидно, Данило решил «ятвяжский вопрос», однако можно предположить, что, кроме очевидных целей, борьба с ятвягами имела для Галицко-Волынского княжества и геополитическое значение. Уже в первой половине XIII века возрос интерес к юго-восточной Прибалтике. Эти земли пытались покорить и поляки, и немецкие крестоносцы. Откуда же такой интерес к лесам и болотам? Причина проста – новые торговые пути через территорию, заселенную языческими, «поганскими», племенами, не имеющими устойчивых государственных образований. Взаимоотношения с Литвой можно назвать примером гибкой и дальновидной политики Данилы. Эти языческие народы подвергались прессингу со стороны немецких рыцарей, страстно желавших распространить католичество. Консолидировавшись перед угрозой насильственной католизации, литовские племена представляли собой силу, с которой все были вынуждены считаться. Литовские владения стали расширяться за счет русских земель. Один из литовских князей, Миндовг, заложил свою столицу Новогрудок на русской земле и стал самым сильным князем во всей Литве. Он отдал своим родственникам часть этих земель. Так, его племянники Тевтивилл и Эдивид стали князьями – один полоцким, другой смоленским, а дядя их Викинт – князем витебским. Его племянники, как и большинство облагодетельствованных родственников великих завоевателей, оказались людьми неблагодарными: не желая
Завоевание Данилой земель к северу от Волыни давало ему возможность присоединиться к североевропейской торговле, что было важным для функционирования Галицко-Волынского государства, а также труднопроходимые земли могли служить естественным укреплением, куда можно было бы отойти и просто отсидеться при нападении более сильных противников, например татар. Появление галицких гарнизонов на землях ятвягов стало причиной их частичной славянизации, в частности, одним из факторов формирования белорусского этноса, поскольку западная часть сегодняшней Белоруссии в тот период была заселена литовскими племенами.
Одной из интереснейших страниц биографии Данилы являются его взаимоотношения с папским престолом. Политика князя говорит сама за себя – он был не из тех, кто, как говорится, складывает все яйца в одну корзину. Сумев продемонстрировать татарам свою лояльность и обретя в их лице силу, которая защищала его от посягательств со стороны других русских князей, Данило желал обрести вес и в Европе, дабы заручиться поддержкой Запада на случай, если с татарами придется воевать. А это могло случиться практически в любой момент. Малейшее недовольство со стороны татар привело бы к тому, что у них появился бы новый «любимчик», которому бы передали галицкие земли. Искушенному в западной политике Даниле была необходима поддержка папы, ибо без него все договоры с европейскими властителями нельзя было считать надежными. В свою очередь, папский престол был тоже заинтересован в Даниле – вот уже более десяти лет прошло после смерти легитимного правителя Галича Коломана, и отсутствие помазанного короля как бы выводило Галичину из сферы влияния Ватикана. Переговоры папского престола с Данилой велись давно, еще с 1245 года. В этот год из французского города Лиона, где в то время находилась резиденция папы Иннокентия, в Польшу выехал посланник – францисканский монах, летописец и дипломат де Плано Карпини. Прибыв в Краков, он останавливается в резиденции Конрада, куда съезжаются польские князья. В числе рассматриваемых вопросов был и проект интеграции Галицко-Волынского княжества в католический мир. Конрад пригласил Василька Романовича и представил ему папского посланника. Дальновидный и дипломатичный Василько пригласил посланника посетить Галич. Карпини прибыл в Галич и выступил перед православными епископами. Лейтмотивом его речи был призыв «вернуться к единству в лоне святой матери церкви». Выслушав гостя, Василько не стал давать прямого ответа, упирая на то, что не годится решать такие дела в отсутствие князя – в это время Данило находился на пути в ставку Батыя. Энергичный де Плано Карпини перехватил Данилу на обратном пути и провел первый раунд переговоров. Для начала он предлагает князю просто завязать более тесные отношения с папским престолом. Данило охотно отправил в Лион холмского игумена Григория. Вскоре между галицким князем и папским двором уже шла оживленная переписка по всевозможным вопросам.
Между тем Данило Галицкий разыгрывал еще одну религиозную карту, на этот раз у себя в Галиче. Имея амбициозные планы объединить русские земли под своей рукой, он решил основать в Галиче общерусскую митрополию (одна уже существовала в Киеве). Князь самолично решил, что возглавить ее должен священнослужитель по имени Кирилл. Этот человек не единожды упоминается в Галицко-Волынской летописи как верный сподвижник Данилы Галицкого. В 1246 году Кирилл поехал в Никею для утверждения своего назначения у византийского патриарха. В то время Константинополь находился в руках крестоносцев и православный патриарх квартировал в Никее. В летописях не упоминается, что с утверждением свежеиспеченного митрополита были какие-либо трудности. Но, увы, этому проекту Данилы Галицкого не суждено было воплотиться. Митрополит Кирилл провел в Никее довольно много времени и, похоже, вернулся оттуда совершенно другим человеком. Он начал критиковать политику Данилы и делать резкие замечания по поводу переговоров князя с папской курией. В конце концов он покидает Галич и отправляется ко двору Александра Невского.
Согласно православным историкам, все призывы римского престола к правителям западных государств идти вместе с русскими на монголов были всего лишь прикрытием истинной цели папы Иннокентия IV – подчинить себе русскую церковь. Папа послал к Даниле доминиканских монахов для того, чтоб священнослужители могли обговорить спорные вопросы и прийти к соглашениям, которые в будущем станут основой для объедения русской церкви с престолом святого Петра. И действительно, в спорных вопросах папские посланники проявляли похвальную мягкость, соглашаясь с тем, что русские будут соблюдать привычные им обряды греческой церкви и печь просфоры. Видным служителям русский церкви было не по душе присутствие латинян, они не без оснований усматривали в этом угрозу для своего положения. И ввиду того, что папа не оказывал никакой реальной помощи в формировании военной коалиции против татар, православные священнослужители смогли вызвать обиду на него у Данилы Галицкого. В 1249 году Данило изгнал папского легата епископа Альберта и прервал взаимоотношения с папским престолом. Он отказался от королевского венца, мотивируя это тем, что такой шаг может разрушить его хрупкое соглашение с татарами. В летописи об этом говорится так: «Он [папа] прислал к Даниле епископа, говоря: "Прими венец королевский". Данило же ответил так: "Татары не перестают нам делать зло; зачем я буду принимать венец, когда мне не дают помощи?"»