Дантисты тоже плачут
Шрифт:
Я моментально согласилась и поднялась в Манину комнату. Девочки самозабвенно играли в Барби. Услышав о предложении, Маня впала в ажиотаж:
– А подарок? Дарить что будем?
Пришлось поехать в город. Хозяин «Клуба вина», у которого мы регулярно делаем закупки, вытащил на прилавок толстенный «Каталог», и начались поиски. Перебрав достоинства разных напитков, обсудив погодные условия 1936, 1948 и 1974 годов, остановились на бутылке «Шато д'Арманьяка» 1928 года.
– Необыкновенно удачный сезон, виноград уродился отменный, солнца и дождя было достаточно, –
– Вытрите, пожалуйста, бутылку, такая грязная, вся в пыли, даже паутина кое-где прицепилась.
Виноторговец в ужасе уставился на меня.
– Что вы, совершенно невозможно упаковывать бутылку вытертой. Пыль, паутина – показатель возраста, свидетельство того, что коньяк перемещали только один раз от места приготовления к магазину, где он и пролежал в надлежащем помещении, ожидая покупателя. Чем меньше напиток путешествовал, тем лучше качество. Истинный знаток тотчас оценит ваш подарок. Благородная грязь только обрадует ценителя.
Пришлось заткнуться и молча смотреть на процесс упаковки. Сначала шелковое дно коробки выстелили рисовой бумагой. Сверху осторожно уложили бутылку, под донышко вставили прорезиненную прокладку, такие же прокладки положили по бокам. Сверху лег еще один лист мягкой бумаги. Коробку закрыли. На верхней и нижней крышках имелись ушки. Туда вставили небольшой замочек. Крохотный ключик вручили мне, предупредив, что коробку следует держать только горизонтально.
Вооруженные подарками, мы ровно в восемь звонили в дверь. Владимир изобразил искреннюю радость. Бутылка привела его в полный восторг. Маруся преподнесла небольшую акварель – озеро с лебедями. Стоматолог, наслышанный о ее талантах, обрадовался.
– Специально для меня рисовала? Как мило! Лет через десять буду хвастаться знакомством с тобой.
Ева протянула папе пакетик, в котором лежал собственноручно сплетенный шнурок для очков.
– Прелестно, – небрежно сказал отец и сунул подарок в карман.
В гостиной уже сидели две пары.
– Мои друзья, – сообщил Владимир.
Когда процедура представления закончилась, все разместились за столом. Я оглядела странное угощение – блюдо с сырами, тарелка с колбасами, с десяток покупных пирожных, фисташки, орешки, крекеры… Мало похоже на парадный ужин. Госпожа Резниченко скорее всего приготовила бы в этот день кучу всякой вкуснятины. Словно услышав мои мысли, одна из дам сказала:
– Нелли всегда пекла на день рождения Владимира потрясающий торт. Коржей пятнадцать, не меньше, и на каждом особый крем.
Повисла тяжелая тишина. Ее нарушила вошедшая Роза.
При виде няньки стоматолог вскочил со стула.
– Знакомьтесь, господа, мой добрый ангел, Роза. Не знаю, что бы я делал без нее.
Женщина, даже не улыбнувшись, поставила на стол кофейник, но, уходя, ласково потрепала Еву по голове. Кажется, она и впрямь хорошо относится к девочке.
Выждав момент, когда все занялись пирожными, я приступила к решительным
– Пойду замою пятно.
На кухне Роза сосредоточенно трясла бутылочку с детским питанием. Я постаралась как можно более льстиво сказать:
– Смотрите, какая неприятность произошла, надо же быть такой неуклюжей. И что теперь делать?
Роза соизволила взглянуть на вконец испорченную юбку.
– По-моему, вещь пропала. Жаль, красивый костюм.
Я попыталась продолжить разговор:
– Кажется, мы где-то встречались…
– Да, – подтвердила нянька, – вы заходили к Алевтине, сестре Нади, а потом принялись зачем-то приставать к моему сыну.
– Что вы, что вы, я еще не в том возрасте, чтобы приставать к юношам. Искренне хотелось помочь Алевтине.
– А вам какое дело до нее?
– Видите ли, это я нашла тело несчастной Кристины.
Непроницаемое лицо няньки оживилось.
– Да ну? Вот ужас. Так жалко несчастного ребенка.
– Хорошая девочка была?
– Не очень-то знала их. Вежливая, приветливо здоровалась.
– Вроде ваш сын был влюблен в Кристину?
– Совершенно невозможное предположение, – отрезала Роза, – просто в детстве они дружили. Никите некогда думать о девушках, он учится на юриста.
– Никита такой милый молодой человек, – попробовала я сыграть на чувстве материнской любви.
Роза удовлетворенно кивнула головой.
– Сразу видно, сколько в него вложено труда, – продолжала я льстивые речи.
Женщина растаяла.
– Это точно, просто в зубах носила. Все только для него, только им и жила. Вот в университет поступил. Станет адвокатом – брошу работать, пусть содержит мать.
– Вы раньше были медсестрой?
Нянька уставилась на меня большими зелеными глазами навыкате.
– Да. Кто вам сказал?
– Носорог!
Роза удивилась.
– Знаете этого Джека-Потрошителя? Скользкий тип. Я у него совсем недолго проработала, польстилась на хороший заработок. Только очень он противный, никаких денег не захочешь. Представляете, под юбку полез, негодяй. Пришлось объяснить уроду, что не продаюсь. Надавала пощечин и ушла в 7-ю больницу.
– А к Владимиру как попали?
– Объявление в газете прочитала. Платит хорошо, дети милые…
«Ну и врунья же ты, лапочка, – подумала я. – Кто же тогда в книжном магазине сцену устроил». Но вслух произнесла другое:
– Роза, знаю, что вы были близки с Надей, матерью погибшей Кристины. Не спрашивайте, откуда сведения, но они точные. Расскажите, пожалуйста, о ней.
Женщина ухмыльнулась:
– Зачем? Надя мертва, кому какое дело до наших отношений, к тому же не в таких уж и близких. Здоровались по-соседски, иногда курили вместе.
Теперь заухмылялась я.
– Роза, помогите мне, пожалуйста, а я помогу вам материально.
– Да зачем вам несчастная Надя? Глупо прожила, рано умерла.
– Хочу найти убийцу Кристины. Милиция бездействует, им все равно, кто разбил несчастной девочке голову…