Дантисты тоже плачут

Донцова Дарья

Александр Михайлович удовлетворенно кивнул головой:

– Владельцу частной клиники не нужны скандалы. Дантист испугался и забрал дочь. Но решил держать ее постоянно на глазах, и Ева оказалась в кабинете, когда Даше стало плохо от новокаина.

Девушка поняла, что избавиться от назойливой «новой русской» будет просто. Сначала она подсыпает Даше в кофе сильное снотворное и с удовольствием замечает, что жертва, отчаянно зевая, отправляется спать. Потом наполняет шприц новокаином и тихонько прокрадывается в спальню. Ничего не подозревающая кандидатка на тот свет мирно

спит. Понимая, что одурманенная женщина даже не почувствует укола, Ева прямо через одеяло втыкает уголку в… зад Хучика. Обалдевший пес начинает истошно визжать и кусает Дашу. Ева кидается к двери, теряя по дороге шприц. Но убежать ей не удается. Вот вкратце и все.

– Не понимаю, – удивленно сказала Зайка, – почему она решила убить Дашку? Та так с ней возилась, помогала, занималась.

– Владимир утверждает, – сообщил Александр Михайлович, – что Даша пришла ставить штифт. Села в кресло и принялась его шантажировать. Мол, знает, что девочка убила Нелли. А Ева в это время за ширмой в углу кабинета готовила для отца ватные катышки. Услышала заявление пациентки и перепугалась до потери пульса. Дальнейшее – дело техники. Взяла из одного шкафчика снотворное, из другого – шприц с новокаином. Все-таки она часто бывала у отца и великолепно знала, где что лежит. И теперь мне хочется знать: слова о шантаже – правда?

Все уставились на меня.

Я возмутилась:

– Как вы могли такое подумать?

– Значит, дантист все выдумал? – настаивал полковник.

– Нет, – пришлось признаться, – он просто не так меня понял. Усадил в кресло и начал издеваться. И рожа у меня кривая, и глупая я как пробка.

– Что так? – изумился Александр Михайлович.

Делать нечего, рассказала про зуб Матрены Ивановны и клей для ногтей. Наталья неодобрительно заметила:

– Особым умом тут и правда не пахнет.

– Дальше, – потребовал Александр Михайлович.

– Я разозлилась и сообщила ему, что знаю, как девушка убила Нелли. И тут из-за ширмы выпадает Ева, синяя, как баклажан.

– Ты и впрямь знала, кто выкинул ее из окна? – изумилась Зайка.

– Что ты, – замахала я руками, – конечно, нет. Просто так ляпнула, чтобы отомстить стоматологу за оскорбления. Кто же знал, что попаду прямо в точку?

– Почему сказала, что Нелли убила девушка? – подозрительно допрашивал Александр Михайлович.

– Ой, да просто так, – вертелась я как уж на горячей сковородке, – сама не понимаю почему.

– Ладно, – подвел черту полковник, – видите, куда может завести болтливый и глупый язык? Надеюсь, что Даша рассказала всю правду.

– Абсолютно, – с поспешностью ответила я.

Александр Михайлович с подозрением глянул на меня и ничего не сказал. Присутствующие перевели дух и решили перекусить. Я тихонько поднялась в спальню.

Нет, все-таки многое до сих пор непонятно. Предположим, Ева случайно толкнула Нелли. Но какое самообладание. Женщина неожиданно падает вниз. Впору растеряться, заорать от ужаса. Кинуться звонить в милицию, срочно звать «Скорую помощь». Или просто свалиться на пол в обмороке. Это если толкают случайно. Но картина-то совершенно иная.

Выпихнула мать в окно, потом, не теряя головы, залезла под стол, подождала, пока убежит прислуга, выскочила через черный ход на улицу и изобразила истерические рыдания. Очень все смахивает на заранее спланированную акцию. И потом, кто же, в конце концов, убил Ленку, Розу Седых и Кристину?

Глава 44

Марта Игоревна, Кока и Тема улетели в Ялту. Лева остался крутить роман с Терезой. Перед отъездом вдова прослезилась и, прижимая по очереди к необъятному бюсту Зайку, Кешу, близнецов, Маню, Наташку, Левку и меня, проговорила:

– Дети, родные, спасибо за все. Как здорово получилось: Сонечка счастлива, Коконька счастлива. Темочка – просто находка. И Левушка, может, устроится. А вы теперь приезжайте все ко мне, вместе с Анечкой и Ванечкой, должны же дети увидеть море.

Приехавший проводить тещу Казик подхватил огромные чемоданы. Сонька вручила матери веник из оранжерейных орхидей, сестре – килограммовую коробку конфет. Компания запихнулась в машину и отбыла. Слава богу, ряды гостей поредели. Мы остались почти одни. Теперь можно спокойно заняться расследованием.

Со второго этажа доносился плач близнецов, и я заглянула в детскую. Серафима Ивановна как раз собиралась купать близнецов. Голенький Ванька заливался в кровати, Анька верещала на руках у няни.

– Помочь? – осведомилась я у старушки.

– Поиграйте пока с мальчиком, – предложила та.

Я сложила «козу» и загудела:

– Вот идет коза бодатая. А как ее зовут? Ее кличут Маргарита Онофриенко.

Серафима Ивановна вздрогнула и спросила:

– Откуда вам известны это имя и фамилия?

– Ниоткуда, просто в голову пришло. А что?

– Так звали старшую сестру Нелли, Маргариту. Она была замужем за господином Онофриенко и умерла в родах.

Стало понятно, откуда Резниченко взяли необходимые документы. Просто паспорт умершей не был уничтожен и использовался Владимиром и Нелли вовсю.

Побаловавшись с близнецами, я решила поговорить с привратником в доме Резниченко, показать ему фотографию Кристины и узнать, правда ли девушка приходила к Владимиру.

Сначала я заехала в магазин инструментов и, купив там дрель, покатила на улицу Усиевича. В окнах квартиры Резниченко было темно, только в детской слабо пробивался свет. Похоже, дантиста нет, а няня возится с Юрой.

Нажав кнопку домофона, я увидела хитрое лицо привратника.

– Вы к кому?

– К вам.

Консьерж изумился:

– Ко мне?

– Да. Московское радиовещание проводит конкурс среди лифтеров столицы. Тому, кто сумеет четко рассказать о служебных обязанностях и пройдет специальный тест, мы вручаем промежуточный приз. А уж потом специальная комиссия определит победителя. Хотите поучаствовать? – выпалила я, размахивая удостоверением «Пресса».

Привратник поинтересовался:

– Какой приз?

Я вытащила дрель и медленно стала вертеть ею перед его носом. Глаза мужчины загорелись.

– И коробочка сверл в придачу, – продолжала змея-искусительница.