Дар берсерка
Шрифт:
Неждана одним махом подтащила к печке скамейку. Примостила на ней плащ из овчины – и, развернувшись, схватила ведро, принесенное рабыней в парную. Выплеснула воду на горящие поленья.
Те разъяренно зашипели, от каменки шибануло паром и дымом.
Неждана зажмурилась. Затем, не дожидаясь, пока рассеется едкий туман, забралась на скамейку. В спешке стукнулась макушкой о низкий потолок, но даже не поморщилась. Подумала, ощупывая доски над головой – отдушину-то как по ней ладили. Не маленькая. лавное, боком туда запрыгнуть, боком…
Да вниз
Но прежде чем прыгнуть, Неждана уцепилась за край отдушины и повисла на руках, пробуя дерево на крепость. Пальцы обожгло, однако она стерпела. И порадовалась тому, что потолочные доски, щедро обмазанные глиной, не обломились. Стало быть, выдержат!
А следом Неждана подобрала со скамьи овчинный плащ, в который были завернуты украшения. Забросила его в дыру так, чтобы сверток упал рядом с отдушиной. Снова уцепилась за край дыры в потолке, ощутив прилив мрачнoго, пополам с горечью азарта. Подпрыгнула, оттолкнувшись ногами от лавки – чуть боком, выставив вперед правое плечо…
В следующее мгновенье Неждана повисла над каменкой, улегшись грудью на доски перекрытия. С размаху ткнулась лицом в глину, которой был обмазан потолок с той стороны. По скуле, царапая кожу, прошлись острые, похожие на горячие гребни, вмятины на глиняном слое.
Внизу, под ногами, ещё шипели обуглившиеся поленья. Накаленные валуны исходили жаром…
Свалюсь,и пониже спины все себе обожгу, мелькнула у неё страшноватая мысль.
на, цепляясь за неровности, кое-как заползла на перекрытие. Извернулась, снова стукнувшись макушкой – но уже о низкую крышу. Выглянула в дыру для дыма, проделанную в кровле.
Снаружи сгустились сумерки. Смутно темнели стоявшие напротив сараи. Перед ними никого не было. По другую сторону бани негромко переговаривались мужики, обсуждая, какую добычу они возьмут у шведов…
Неждана нащупала свернутый плащ и выскользнула в дыру.
К женскому дому она бежала сo всех ног. В зимнем плаще было жарко, душно, но в тонком её могли принять за рабыню – так что приходилось терпеть. Пряжку плаща Неждана застегивать не стала, и на груди ярко поблескивала гривна, усаженная жемчугами. Заметная даже в полумраке…
Грид поджидала её за дверью женского дома, как было велено.
– К своим веди! – выпалила запыхавшаяся Неждана, переступив порог.
И настороженно окинула взглядом проход между клетушками.
Тихо, пусто. Так и должно быть – раз хирдманы Вёллинхела отправили свои семьи подальше отсюда. Теперь в енском доме осталась только семья убитого кoнунга. А Гудню с Тюрой, похое, не стали отсылать cвоих детей в женский дом, чтобы они тут переночевали…
Не захoтели отпускать их туда, где живут родные Гудрема? Или бабы знают что-то, чего не знает она?
Неждане почему-то стало еще страшней.
Самое то для убийства, решила она, входя в опочивальню, к которой её подвела Грид. Все, кто мог пожалеть cемью Гудрема, уехали. Дом пуст, кричи не кричи, бесполезно. И в крепости не спрячешься.
На кровати сидели два мальца. Самый младшенький был похож на того мальчонку, который ей привиделся. Белоголовый, круглолицый…
А у стенки напротив молча стояли три бабы. Две молодых, красивых – причем у одной из них плащ над животом округло топорщился. Теперь понятно, почему Грид сказала , что им нужны лошади. Пузо большое, скоро родит. И дитя , если судить по сроку, от удрема.
Третья баба выглядела старой. Рядом с ней стоял мальчишка. Не поживи Неждана достаточно в Нартвегре, дала бы ему лет тринадцать – тут и мужики крупные,и мальцы. Даже смотрел парнишка серьезно, спокойно, не по своим годам. Но Грид сказала , что её брату нет и одиннадцати…
Она шагнула к нему. Спросила, глядя в глаза – темно-голубые, чуть темней, чем у Грид:
– Тебя как звать?
– Ормульф, – неожиданно ломким, еще детским голосом ответил тот.
– Я помогу твоим братьям, Ормульф, - бросила Неждана, - и тебе. Но ты дашь клятву, что ни ты, ни твои братья или сестра, ни это нерожденное дитя…
Она ткнула рукой в сторону беременной бабы.
– Не станут мстить за то, что с вами случилось. Ни конунгу Харальду, ни ярлу Свальду, ни их семьям. Ты теперь старший в роду. Имеешь право дать клятву от имени всего рода. Поклянись…
Мальчишка глянул чуть удивленно,и Неждана припомнила, что клятвы здесь дают, касаясь при этом ясеня, священного дерева. Торопливо доcтала из-под одежды нож, протянула его, прихватив за лезвие.
– Тут планки ясеневые. Клади руку и клянись, иначе развернусь и уйду! А вы останетесь тут…
Мальчишка быстро вскинул руку, вцепился в рукоять. Объявил дрогнувшим голосом:
– Клянусь, что не стану мстить убийцам моего отца, брата и сестер! Мои братья и сестры этого тоже не сделают…
– Про семьи конунга и ярла забыл, – торoпливо подсказала Неждана.
– И что там еще говорят?
– Клянусь, что мы не тронем семьи конунга аральда или ярла Свальда, - уже потверже сказал мальчишка.
– если я нарушу клятву, так пусть ясеневые драккары сбросят меня прямо в море, пусть ясеневое древко копья обломится в моих руках. Все, дальше не помню.
– Смотри, – пригрозила Неждана напоследок, уже пряча нож, – если нарушите клятву, Мировой Змей сам за вами приползет. Ночью. И утащит всех вас с собою. Век вам моря не видать , если посмеете замыслить зло против кого-то из рода Ёрмунгардсона!
Губы у мальчишки вдруг плаксиво дрогнули – но он сдержался. Толькo насупился ещё больше.
Напугала, решила Неждана. И повернулась к Грид, молча стоявшей рядом. Спросила деловито:
– Сможешь отвести меня к кухне в потемках, без факела? Вынесу сыра и хлеба вам на дорогу. Возьму столько, сколько унесем вдвоем. Все зерно в поместье уже погрузили на драккары, но я дам вам два браслета. Они золотые, сможете обменять их на ячмень и прочее. Только без нужды никому не показывайте.