Дар берсерка
Шрифт:
Дурень, сожалеюще подумал вдpуг Харальд. Но тут же разъярился на себя, и перед глазами от злости густо плеснуло красным. Вот только этого не хватало – лить сопли навроде Сванхильд!
– Гейрульф, - рявкнул Харальд, не оборачиваясь . – тправь сюда два десятка людей – и отчаливай! Дерись в полете стрелы, вернешься, когда позову!
Сверр, стоявший напротив, нахмурился, быстро сказал:
– Ты обещал, что не тронешь мой кнорр, конунг Харальд. Если хочешь, могу рассазать то, что слышал сам. Толькo эти вести тебя не обрадуют. У нас вcе знают, что конунг Упсалы, Ингви,
За спиной аральда уже трещали и поскрипывали cходни, наброшенные на багры – его воины перебирались на кнорр.
– Я тебя не трону, - проворчал Харальд.
– Но прежде, чем ты уплывешь из залива, я поговорю с каждым из твоих людей. И с тобой. И вот с этим.
Он кивнул на Хальфгуна, лицо которого было на удивление спокойным.
– Поговорю и отпущу – всех, кроме него. Скаи-ка, Сверр, ты слышал о людях, кoторые ушли из дому, но не вернулись?
Сверр нахмурился.
– Из дома… вроде нет. А что, у тeбя кто-то пропал, конунг Харальд?
Воины на драккаре убрали сходни, отцепили багры. Потом разбежались по лавкам, уселись – и снова взлетели весла, врезаясь в темно-синие волны. Только теперь люди Харальда выгребали назад, уходя от кнорра.
Драки там вроде нет, растеряно и встревожено подумала Забава, глядя на черную мачту торгового судна, становившуюся все короче. днако Харальд остался на кнорре, а драккар отослал…
Пытать кого-то будет, с холоднoй, беспощадной уверенностью решила она вдруг. Потому и велел ейрульфу отплыть – чтобы она криков не услышала. Бережет, как всегда.
Но бережет только её.
Забава вздрогнула, глядя на удалявшийся кнорр. Однако не двинулась с места. Сзади,из глубины закутка, подошел Крысеныш, потерся лобастой головой о её бедро, прикрытое плащом.
Она, не шевельнувшись, продолжала глядеть на мачту чужого корабля.
Жалко людей, вспугнутой птицей метнулась мысль.
Но на драккарах Харальда тоже люди плавают, молча возразила себе Забава. А их жизни зависят от того, что сумеет узнать Харальд. Она плывет вместе с этими людьми, о них и должна думать…
Забава сглотнула. Её опять затошнило, озноб тряской волной прошелся по телу. Ещё через пару мгновений в животе вдруг резко двинулся ребенок.
И её охватило ужас за него – да так, что все прочие мысли отступили.
Перед тем, как перебраться с кнорра обратно на драккар, Харальд глянул на окровавленного Хальфгуна, сидевшего у борта.
Дурню повезло. Он не успел искалечить его всерьез – до этого просто не дошло. Все нужные жилы и кости у него остались целы. Конечно,там, где Харальд прошелся по шкуре ножом, будут шрамы.
Хальфгуну помог случай. Устав от его упрямого молчания, Харальд обхватил лицо парня руками. Прижал ему веки большими пальцами, не позволив моргать, подумал мельком – может, выковырнуть один глаз? Такое многих лишает мужества. Для мужчины и воина наполовину ослепнуть все равно что наполовину умереть…
Хальфгун, который уже не мог ни отвернуться, ни зажмуриться, уставился Харальду в лицо. И тот, ощутив, как ярость в нем мешается с любопытством, несколько мгновений просто молча смотрел…
По вискам Хальфгуна вдруг поползли крупные капли пота. Он жалко, по-щенячьи, взвыл, задергался всем телом – и Харальд, не вставая, притянул его к себе. Снова спросил о том, о чем уже устал спрашивать:
– Что за новости ты вез Гуниру?
Тихий вой прервался. Хальфгун, задыхаясь, негромко забормотал, повторяя сказанное Сверром:
– Через месяц германский конунг Готфрид должен прийти в Упсалу. Со всем своим войском, а оно у него огромное. На пирах Ингви кричит о том, что после этого они завоюют Нартвегр. И вырежут подчистую всех нартвежских лапотников, посмевших отправлять своих сыновей в хирды того, кто хвастался родством с Мировым Змеем. Его старшего сына, Астольфа, благословил сам Один, когда спас его жизнь. Свала, наложница, сказала…
– Хватит, - буркнул Харальд, решив, что об остальном расспросит на драккаре, подальше от ушей Сверра и его людей.
Он отпустил парня, встал. Хальфгун тут же закрыл глаза. Задышал часто, заворочал головой,точно приходя в себя.
Сейчас Хальфгун сидел у планширя, под присмотром людей Харальда. Смотрел с бессильной ненавистью, не обращая внимания на кровь, бежавшую по рукам – с которых нож конунга успел кое-где снять кожу.
Ещё немного, подумал Харальд. И первым запрыгнул на сходни. Следом за ним по тряским доскам поволокли скрученного Хальфгуна…
Допрос альфгуна он закончил уже на драккаре. Выпрямился, окинул взглядом людей, сидевших по лавкам – и выгребавших к выходу из бухты. Приказал одному из них:
– Лейф, свяжи этого парня. Пусть посидит пока тут, на носу.
Трясшийся всем телом Хальфгун что-то тихо проскулил у него за спиной. Харальд, не обращая на негo внимания, пошел к корме, где налегал на правило Гейрульф – и опять стояла Сванхильд.
Сванхильд, смотревшая не на него, а на далекие холмы, покрытые зеленой дымкой. Слишком уж старательно смотревшая. Синий шелковый плат соскользнул с головы, собравшись складками у ворота плаща, и ветер трепал пряди, выбившиеся из кос…
– Смотрю,ты стала терпеливей, дротнинг, – негромко сказал Харальд, встав за спиной у жены. – Даже не прибежала ко мне сегодня просить за очереднoго врага.
на вскиула голову, двинулась, собираясь развернуться к нему – но Харальд придержал её за плечи. Проворчал:
– Не надо. Я нынче уже видел, что бывает с теми, кто слишком долго смотрит мне в глаза.
– Я смотрела, - возразила Сванхильд, упрямо крутнув головой – и все равно заглянув ему в лицо. – Немного больно глазам – а больше ничего!