Дар богов

Картленд Барбара

– Нет-нет, все так, – внезапно охрипшим голосом ответила Пенелопа. – Только знаешь, какая здесь стоит сумма?

– Я же говорю, фунта три.

– Не три, а пятьдесят!

– Да ты что? Этого не может быть!

Алиса подбежала к сестре и вырвала у нее из рук чек.

Все верно. На чеке, выписанном на имя мисс Алисы Уайнтер, стояла сумма – пятьдесят фунтов.

– Здесь какая-то… ошибка, – прошептала Алиса, успев, однако, отметить, что почерк у графа прямой и уверенный. – Его нужно порвать.

Пенелопа мигом выхватила у Алисы

чек.

– И не вздумай!

– Но не можем же мы им воспользоваться?

– Почему?

– Потому что это похоже на воровство.

– Он сам тебе его дал.

Несколько мгновений Алиса раздумывала над словами сестры, а потом, запинаясь, сказала:

– Наверное… он выписал мне… столько денег, потому что думал… что я соглашусь… на его предложение.

– Ну а ты не согласилась, чем, безусловно, сильно расстроила графа. Что касается меня, то я ему очень признательна.

– Но нельзя же нам… брать эти деньги!

– Не вижу причин, почему.

– Потому что… ни одна порядочная девушка… так бы не поступила.

– Он дал тебе эти деньги не за то, чтобы ты была порядочной девушкой, а оттого что ты ему понравилась. И ты, между прочим, действительно не уродка.

– Но я не желаю… вести себя так… словно у меня нет совести, – гордо заявила Алиса.

– А вот меня совесть не гложет, – ответила Пенелопа. – Подумай, Алиса. Господь внял нашим молитвам. Теперь у нас есть возможность купить платья, какие нам нужно, и к ним еще шляпки; а если денег не хватит, без труда возьмем кредит. Уверена, миссис Лалуорт нам не откажет.

– Я не позволю тебе… получить деньги по этому чеку! – воскликнула Алиса.

– В таком случае изволь написать графу, объяснить ему, кто ты на самом деле, и потребуй, чтобы он перед тобой извинился.

– Ты же знаешь… я не могу…

– Тогда к чему поднимать шум из-за такой ерунды? – пренебрежительно бросила Пенелопа, но, взглянув сестре в глаза, увидела, что она расстрой ена искренне, и сказала уже совершенно иным тоном: – Прошу тебя, Алиса, дорогая, будь умницей, хотя бы ради меня. Этот чек – дар богов, и то, что мы получили его именно сейчас, когда он нам особенно нужен, прямое свидетельство того, что судьба к нам благосклонна. Нельзя же быть неблагодарной по отношению к ней.

– Речь идет не о… благодарности, – сказала Алиса, – а… о совести.

Пенелопа помолчала немного и вновь принялась за уговоры, стараясь придать голосу побольше твердости:

– Ведь ты ездила в Лондон ради меня, Алиса – как же теперь ты можешь быть так жестока? Если я поеду к тетке Генриетте в этих лохмотьях, на меня никто и смотреть не станет! Разве что случайно повезет, и какой-нибудь граф решит меня осчастливить.

Алиса в крайнем изумлении уставилась на нее:

– Как тебе только… в голову может такое прийти!

– Тебе повезло – а чем я хуже? Уж я бы, поверь мне, на твоем месте не растерялась! – От этих слов Алиса пришла в ужас, а Пенелопа продолжала как ни в чем не бывало: –

Граф на скачках проигрывает куда больше чем пятьдесят фунтов, и что он при этом делает? Пожимает плечами, говорит, что не повезло, и больше об этом не вспоминает.

Алиса встала и подошла к окну. Но внутренним взором она по-прежнему видела перед собой сестру. Крушение надежд – это ужасно. Пенелопа этого не перенесет. День ото дня она будет мрачнеть, раздражаться и в конце концов обязательно выкинет что-нибудь из ряда вон выходящее. Хотя что именно, Алиса предположить не могла.

А еще ей припомнился граф. Какие у него сильные руки, какие нежные губы!

Пенелопа, видя, что Алиса вот-вот готова ей уступить, подошла к ней и обняла за талию.

– Ну пожалуйста, Алиса, – взмолилась она. – Прошу тебя, не упрямься! Вот увидишь, мы купим платья, станем бывать на балах, и не пройдет и месяца, как наша жизнь совершенно изменится.

– Даже не знаю… что тебе сказать, – несчастным голосом проговорила Алиса.

– Положись на меня, – не отставала Пенелопа. – А если тебе не дает покоя щедрый подарок графа, сделай ему ответный.

– Как это? – удивилась Алиса.

– Ну подари ему что-нибудь. У нас в доме наверняка найдется что-то такое, что ему понравится. А ты перестанешь корить себя за то, что взяла у него деньги.

Алисе припомнились картины на лестнице, книги, серебряная утварь и золотое ведерко для шампанского.

Даже подумать смешно, что в доме сэра Уинтона может отыскаться что-то способное хотя бы в малейшей степени заинтересовать графа.

И вдруг она вспомнила о картине, которая висела в спальне отца. Она написала ее после того, как он назвал их с Пенелопой «фиалкой и розой».

Это было весной, и, выйдя в сад, Алиса набрала букетик первых фиалок, выглядывающих из-под листочков. Ей пришлось изрядно потрудиться, выписывая каждый лепесток, но, когда картина была закончена, все в один голос сказали, что это ее лучшая работа, даже маменька, которая тогда была жива.

«Вы будете смотреть на нее, – сказала Алиса отцу, – и вспоминать обо мне».

«Лучше я буду смотреть на тебя, моя дорогая», – возразил он, но маменька тем не менее нашла прелестную резную рамочку и с тех пор картина висит в спальне отца. Алиса решила сделать с нее копию, хотя и не сомневалась, что если отправить графу оригинал, отец даже не заметит его исчезновения.

– Если я пошлю графу… подарок, – тихо сказала она, – Он должен догадаться, от кого это.

– Можно передать с Фредом, посыльным, – подхватила Пенелопа. – Он ездит в Лондон каждую неделю, а спрашивать ни о чем не станет, поскольку на удивление глуп.

Глаза ее радостно сияли, на губах играла улыбка: Пенелопа понимала, что победила и Алиса согласна не отсылать обратно пятьдесят фунтов.

– Приедем в Лондон, положим деньги и банк… – вслух размечталась она. – Миссис Лалуорт вовсе не обязательно о них знать.