Дар Демона
Шрифт:
– М-да?
– переспросил маг, пытаясь припомнить, что связывало эти два города и Тонгила-прежнего. Воспоминание о посольстве из Кирет-града оказалось достаточно свежим, но вот Радога? И при чем здесь передвижение рыцарей Гиты?
– Для начала мятежа в Радоге достаточно одного твоего слова, - с готовностью пояснил полуэльф.
– Изначально он планировался на канун Сехетта, осеннего равноденствия, но большинство наемников, местной стражи и армии, а также треть магистрата уже наши. За сутки все закончится, а если во время беспорядков в первую очередь пострадают храмы Гиты и ее гвардия, мы
– А потом?
– А потом Радога тихо и незаметно перейдет под протекторат наместника Тонгила.
Арон кивнул: высказанная Мэа-таэлем идея звучала разумно. А все яснее проявляющийся конфликт со служителями Гиты подсказывал: детство у него с Тонгилом-прежним действительно было одно на двоих, и Темный, как и он сам, не простил гибели отца от рук рыцарей богини.
– Как твое состояние?
– полукровка неопределенно пошевелил в воздухе ладонью.
– Все еще тянет убивать?
Северянин моргнул: за всем случившимся он почти забыл о причине, погнавшей его в лес.
– Вроде нет, - проговорил медленно, прислушиваясь к себе. Жажда, схлынувшая вчера, возвращаться не торопилась. Если ее не пробудило присутствие двух Светлых, возможно, она действительно больше не придет.
– Подождем до полудня, - предложил полукровка, - все же дед говорил про более долгий срок. Вдруг жажда появляется волнами... А сейчас неплохо бы позавтракать.
Они ели, переговариваясь, неподалеку в довольно неудобных позах лежали будущие пленники. Яд, по словам Мэля, должен был действовать еще долго. Арон жевал медленно, наслаждаясь вкусом: еда, вчера опилками крошившаяся на зубах, сегодня казалась вполне съедобной. Мэль, промолчавший целую минуту, вновь заговорил, и беседа как-то незаметно перешла на события, случившиеся в том прошлом, которое Арон при всем желании не мог вспомнить. Оставалось только слушать, запоминать... и задаваться порой вопросом, насколько Тонгил, описываемый полукровкой, на самом деле походил на страшного Темного мага, внушающего страх всей стране.
– ...а потом?
– спросил северянин, улыбаясь.
– Потом...
– отозвался Мэль.
– Потом ты столкнул с себя десятипудовую, не меньше, каменную балку, встал на ноги, отряхнулся, оглядел руины, оставшиеся от городской стены, и сказал: "Что ж, и самый великий ум нашей эпохи может ошибиться!"
Рассмеялись они одновременно.
– Ум не только самый великий, - повторил Арон, - но и самый скромный.
– Всегда был, всегда будешь, - согласился полуэльф.
– Да уж, Арон, твоего самомнения хватит на дюжину магов рангом поменьше...
Мэа-таэль неожиданно замолчал, поднялся на ноги и подошел к девушке, разглядывая ее неподвижное тело:
– Птичка-то наша, оказывается, непроста!
– Очнулась?
– уточнил Арон.
– Частично, - отозвался полуэльф.
– А ведь прошел всего час, причем я не пожалел на нее восьмикратную дозу. Красавице следовало спать еще сутки. Кто-то озаботился приучением ее к нашему яду. Как интересно.
– С чего ты взял, будто она очнулась?
– поинтересовался Арон.
– Девчонка полностью неподвижна.
– У эльфов от ахарры первым всегда пробуждается сознание, тело еще спит и должно проспать долго. Поверь на слово: если говорю,
– Используешь ахарру во второй раз?
– Арон тоже приблизился к Светлой.
– Без толку, - с сожалением отозвался Мэль.
– Ближайшие две недели ее кровь будет способна побороть яд почти моментально. Вечно с этими остроухими одни проблемы!
Последняя фраза вызвала у Арона приступ искреннего веселья:
– Ты, конечно, к остроухим отношения не имеешь!
– Ну отчего же, - не согласился его друг.
– От меня тоже немало проблем.
– Если следовать твоей логике, то вполовину меньше, чем от чистокровного, - уточнил Арон, продолжая посмеиваться.
Все, что произошло потом, произошло одновременно: крик Мэля "Очнулась! Используй Тени!", безумные от страха глаза девушки, волна направленной на Арона чистой энергии. И, как уже случилось однажды с Тималем, инстинкт мага взял в Ароне верх. Но только когда две волны силы встретились и принадлежащая Тонгилу уже почти поглотила созданную Ринной, он с запозданием осознал, чем же эта волна была: наполовину сформированным вызовом Врат.
Подмастерье, не уверенная, сумеет ли без поддержки наставника создать обратные Врата, принесла в своем эррэ их готовую формулу. И теперь, когда их магии смешались, Врата проявились, впитывая в себя окружающую энергию, выпивая ее и из Тонгила, и из девчонки, и из ее еще спящего брата.
Открывать Врата - всегда опасное занятие, и, если маг не поставил защиту, они будут тянуть из него Силу, пока не убьют. А магия солнечной крови, все еще бурлившая в Ароне, сама требовала выхода наружу. Когда, несколько мгновений спустя, он сумел поставить барьер, Врата уже выросли до верхушек деревьев.
Полуэльфийка, приподнявшись на локтях, торопливо шептала заклинание - приказ стихийным духам, определяющий место перехода. Арон метнулся к ней, придавил к земле, зажимая рот ладонью, не обращая внимания ни на ее яростные рывки, ни на попытку укусить.
Врата между тем уже сияли бледным золотом - знаком готовности. Нормального размера Врата действовали, когда путешествующие проходили в их арку, но такие огромные, о которых Арон слышал только легенды, могли с легкостью захватить как их всех, так и немалый кусок леса в придачу. Способа остановить их открытие северянин не знал. Зато знал кое-что другое: не получившие внятного приказа духи запросто могли выбросить их в открытый океан или ледяную пустыню.
Арон попытался представить свой замок, пустую площадь перед ним, но сосредоточиться не получалось, перед внутренним взором отчего-то замелькали совсем ненужные образы чуть ли не всех площадей и замков, виденных в жизни. А потом бледное золото Врат стало маленьким солнцем, на несколько мгновений ослепившим его.
*****
Врата опытного мага, будь он Светлый или Темный, появляются бесшумно, маг выходит из них, не привлекая чужого внимания. Но их Врата повели себя иначе. От грохота на несколько мгновений заложило уши, и, как Арон и предполагал, стихийные духи захватили при переносе немалый кусок леса.