Дар императрицы
Шрифт:
– А достойный он человек? – поинтересовалась царица.
– Достойный, очень даже достойный, – уверил Орлов. – Коллежский советник Алексей Гаврилович Воронцов – близкий родственник скончавшегося в феврале канцлера, графа Михаила Илларионовича Воронцова. Да вот он и сам здесь изволит быть…
Орлов, подтолкнув в спину, выпрямил воеводу и подвел к императрице.
– О-о! – воскликнула Екатерина. – Весьма рада видеть родственника Михаила Илларионовича. А можно подробнее: кем ты ему приходишься?
– Я – сын двоюродного брата Михаила Илларионовича, – охотно
– Прекрасно, прекрасно, – удовлетворилась Екатерина, тут же снова приказала Орлову: – Григорий Григорьевич, ну, так давай, поехали уже. Спешим же, не можем останавливаться по всяким пустякам. Дорога здесь неважная, так мы до Москвы и за неделю не доберемся.
Тут есаул, слегка пошлепывая мужиков в спину плашмя саблей, повернул их и повел к придорожным березам. Поняли ли чуваши, наконец, чего от них хотят эти люди, или нет, но послушно поплелись, понурив голову. Непонятно, чем бы все это завершилось, но вдруг к месту происшествия подлетел один из казаков, легко спрыгнув с коня, бросился под ноги императрице, встал на колени.
– Ваше величество! Любимая из любимейших наша императрица Екатерина Алексеевна! Пожалуйста, останови это беспричинное убийство! – выговаривая по-русски не очень чисто, но вполне ясно, попросил казак. – Прости ты этих мужиков. Чуваши они, по-русски не понимают. Может, они не то что таких ясновельможных, сияющих как солнце людей, а простых помещиков отродясь не видали. Они не приветствовали тебя не из-за неуважения, а из-за непонимания того, кого им осчастливилось увидеть. Потому и не ведают, как себя вести в подобных торжественных случаях. Ваше Величество, будь богиней, прости ты их, несмышленых.
Не ожидавший такого поворота Орлов на какой-то момент оторопел. А есаул повернул коня в сторону казака и остановился рядом с ним.
– Каналья, ты что вытворяешь! Кто тебе разрешил приближаться к царской особе?! – грозно прикрикнул он. Сам тем временем изящно вложил саблю в ножны и из-за пояса достал нагайку, поднял ее, намереваясь ударить нарушителя порядка.
– Есаул, постой, не спеши, – слегка махнув ручкой в белой перчатке, остановила его Екатерина. Затем спросила у казака:
– Ты откуда знаешь, что они чуваши?
– Ваше Величество, да он вообще не казак. Принять его в свой отряд меня просто заставили. Сказали, что, готовясь к поездке, ты самолично приказала пополнить отряд охраны выходцами из народов Поволжья, – раньше казака начал объяснять есаул, заикаясь. Похоже, он струхнул не на шутку, полагая, что за выходку своего подчиненного в первую очередь могут наказать его самого как командира.
– Есаул, не у тебя спрашивают! – осадил казацкого офицера Орлов. – Ежели Ея Величество и повелела сделать так, как ты смеешь усомниться в ее правоте?
– Да я же… Ваше Величество, Ваше Сиятельство, простите великодушно. Я же просто это… – в совершенном смятении пробормотал есаул и, пошлепывая понимающего его с полуслова коня по загривку, потихоньку отъехал в сторонку от греха подальше.
Тем временем казак-чуваш прямо на коленях придвинулся ближе к императрице, взяв в руку краешек
Ваше императорское Величество, пожалуйста, отмени казнь этих чувашей! – чуть ли не взмолился он. – Говорю же, они до сих пор наверняка не то что царицу, простого барина не видали. Известно же, чуваши – казенные крестьяне. Да и по-русски мало кто из них разумеет. Чувашу нелегко выучить ваш язык, по себе знаю. Ваше Величество, пожалуйста, не позволяй казнить провинившихся беспричинно людей!
– Стало быть, чуваш ты… – что-то размышляя про себя, промолвила царица.
– Истинно так, я – чуваш. Из Казанской губернии. Хотя родина моя отсюда совсем недалеко. По бумаге значусь Сентиером Медведевым… Ваше величество, весь народ знает о твоем великодушии. Я тоже искренне верю в это. Иначе ты не стала бы брать нас, чувашских и татарских солдат, в эту поездку. После шести лет службы я наконец-то подышал воздухом родных мест, большая благодарность вам всем за это. А теперь прошу, сделай для чувашей еще одно доброе дело – снисходись к ним и не дай погибнуть ни в чем не повинных моих земляков!
– Как это ни в чем не повинных! – вместо царицы заметил опомнившийся граф Орлов. – Они выказали полное неуважение к императорской особе.
– Ваше Сиятельство, они просто темные люди. У них в голове нет никаких дурных мыслей! – начал уговаривать Сентиер теперь уже вельможу.
– Ваше Сиятельство, этот казак…солдат… э-э, назначенный казаком солдат все верно говорит. В голове чуваша, действительно, нет мыслей. Ни дурных, ни хороших. Да и как могут быть у них какие-то мысли. Народец просто скот, – то ли намереваясь защитить овиноватившихся мужичков, то ли стремясь, чтобы его самого заметили, произнес казанский губернатор Квашнин-Самарин. – Ваше Величество, присланная нам самим Господом любимая наша царица…
Екатерина, небрежно махнув рукой, остановила губернатора, внимательно оглядела все еще стоявшего на коленях казака-чуваша, еще о чем-то поразмыслила и решительно повелела:
– Ты, казак-чуваш, иди, займи свое место в строю… Граф, а ты отмени свой приказ.
– Екатерина Алексеевна! Като! Ты что творишь? – обозлился Орлов. – Я уже велел казнить не почитающих тебя людишек. Я – граф, генерал-адъютант, не могу отменять свой приказ по просьбе какого-то казака-чуваша!
– А я – императрица всея Руси! – возвысила голос Екатерина. – Я могу отменить любой приказ, чей бы он ни был!
Граф пронзил ее недовольным взглядом, дернулся, пытаясь что-то возразить, но промолчал.
Впрочем, императрица больше не стала внимать никому, развернулась и степенно пошла к своей карете. Остановившись перед ее дверью, предусмотрительно открытой лакеем в ливрее, она, изящно повернув голову, взглянула в сторону казаков и заметила среди них того, кто только что стоял перед нею на коленях. Да и невозможно было его не заметить. Казак-чуваш не только высок ростом, да еще и широкоплеч. Кажется, он назвал себя Медведевым. А ведь и вправду медведь. Притом очень даже пригожий…