Дар любви
Шрифт:
Считая, что обращать внимание на такие гадости, которые делают с разной периодичностью люди вроде Фруалис Леверг мелочно и глупо, Милидия обратила свои карие и живые глаза в другую сторону. Странные чувства вызвала у неё молодая женщина в тёмно-синем, едва ли не чёрном плотном платье, очень странный выбор для маскарада. Сама она была похожа на Диану Воительницу, строгие точёные черты лица, исиннея-чёрные волосы, туманно-зелёные глаза, чёткие скулы, неестественно сжатые губы, высокий, неплохо сложенный стан, не отличавшийся правда девичей хрупкостью, но и не имеющей в себе ничего грубого или некрасивого. Она была очень хороша, но,
– Милый, а кто эта печальная девушка у стены, в тёмно-синем? – спросила Милидия.
– Это Шарлиза Трексон – небрежно бросил Фискал – она, кажется, из Бронзовой Ложи.
– Но какое страдание у неё на лице.
– Не спорю, она, пожалуй, всегда так меланхолична, всегда одна и ни на кого не смотрит.
– Позволь, я оставлю тебя, мне кажется, она очень нуждается в чьем-либо участии, может быть я смогу помочь.
– Как пожелаешь.
Госпожа Фейрфак взяла в руки прекрасную белую розу и проскользнула к одинокой особе у стены.
– Добрый вечер – пропела юная Милидия своим чистым девичьем голосом – мы, к сожалению, не были, друг другу представлены, и поэтому прощу Вас простить меня, если Вы сочтёте за дерзость моё желание познакомиться с Вами.
– Кто Вы, мне известно, но какое Вам дело до того, кто я такая? – голос госпожи Трексон прозвучал с ледяными строгими нотками.
Милидия смущённо потупила глаза, её обжог холод этого замечания.
– Вы рассердились, прошу простить, и, пожалуйста, примите от меня эту розу. Мне показалась, она чудесна.
Испуг, непонимание промелькнули в лице Шарлизы, когда она трясущееся рукой приняла протянутый ей цветок. Где же здесь подвох, в чём скрытая насмешка? Тщетно искала она её в свежем личике доброй девушки, оно было так же наивно и по-детски доверчиво. Поняв это Шарлиза Трексон повнимательнее всмотрелась в юную госпожу Фейрфак:
– Неужели, правда, то, что говорили о Вас, правда, что у Вас сердце ангела?
– Ну что Вы, госпожа Трексон, какие глупости.
– Глупостью было завидовать Вам и ненавидеть Вас, в то время как Вас не возможно ни принять в сердце, не удивительно, что Вас любят все вокруг, даже он.
Всё что услышала Милидия было так откровенно, что нельзя было не понять чувств говорившей. Эта женщина была влюблена в Фискала, а он, понимал ли он это? Если он это знал, то, как он был жесток, к ним обеим позволив своей жене встретиться с Шарлизой.
– Не беспокойтесь, девочка, он ничего не знал, и Вы меньше всех виноваты в том, что он любит Вас, что выбрал он именно Вас.
– Простите меня, мне не следовало говорить с Вами.
– Мне нечего прощать Вам, скорее это я виновата перед Вами в том, что желаю того, что мне не принадлежит. Но это всё в прошлом. Это было до того, как я увидела Вас, Вы достойны любви верной и прекрасной.
– А Вы?
– А я не буду мешать. В этом нет ничего печального, всё в порядке вещей. Жизнь – лотерея и Вы вытащили счастливый билет. И оценивая всё справедливо, нельзя не думать о том, что счастье ещё никогда не попадало в более достойные руки.
– В этом мире немало рук, достойных счастья.
Шарлиза с горькой насмешливостью покровительственно осмотрела собеседницу.
– Да, Вы идеалистка, впрочем, по-другому быть и не могло. Ведь вызвать тот вызвать тот звездопад
– Откуда Вы так хорошо всё понимаете?
– Значит, это правда, я узнала Вашу правду. Всё верно, для того, чтобы отыскать правду надо не просто дойти до неё умом, но и почувствовать сердцем. Я тоже жила и чувствовала, может не так глубоко, как Вы, но всё-таки.
– Как бы не распорядилась судьба, я искренне желаю Вам счастья с хорошим человеком.
– Какой же Вы ещё ребёнок во всей вашей наивности, непосредственности и чистоте. Определённо, Вас невозможно ненавидеть. И всё-таки высоко оценив Ваше милосердие, Вашу доброту, Вашу снисходительность и Вашу деликатность, я не могу принять Вашу дружбу.
– Но мне показалось, Вам необходимо чьё-то участие.
– Нет, я прекрасно обхожусь и без неё. До свидания.
А между тем заиграла музыка, и начались танцы. Весь горький осадок, в Милидии, после разговора с госпожой Трексон тут же был растворён, но не без помощи Фискала, который так умело крутил её в вальсах, кадрилях и полонезах. Но более ценна была та горячая любовь, то обожание, которую она читала в его глазах мужа. Находясь рядом с ним, она забывала обо всём на свете. Прости им их молодость и опьянение любовью, которые делали их нечувствительными для злобы и завести, которые зарождались в низких сердцах. Они не могли видеть всего этого, ведь счастье слепо, но всё же подобные чувства чуждые им, существовали в других, однако об этом после.
К концу подошёл третий танец, ах, как было бы прекрасно, если бы он не заканчивался никогда. Но, увы. Верхом неприличия было бы отдавать предпочтение одной и той же даме четвёртый раз, особенно, когда Вы хозяин дома. Понимая это Милидия ласково произнесла:
– Теперь, пожалуйста, сделай мне приятное, пригласи какую-нибудь девочку, которая стоит и скучает без кавалеров, например госпожу Уикхмен – это была хрупкая семнадцатилетняя блондинка, робко жавшаяся к матери, хотя девушка была весьма хорошенькой, но для неё это был первый выход в свет, она почти никого не знала и была так неопытна. – Мне кажется, она будет очень рада этому.
– Как Вам будет угодно, любовь моя – и знакомая ирония скользнула в его глазах – но помните, в душе и помыслах я только с Вами.
– Ценю Вашу преданность.
Когда Фискал оставил её. Милидия разгорячённая танцами, обмахиваясь веером, принялась взглядом искать среди гостей господина Солано. Как ни сильно было очарование Фискала, Милидия всё-таки ухитрялась следить глазами за гостями. Она видела, как в начале вечера появился господин Солано, чем-то раздосадованный и угрюмый. Он поздоровался и немного поговорил с кем-то из мужчин, но вскоре его обществу они предпочли общество прекрасных дам и закружились в карнавальном колесе, а первый помощник Председателя Совета Волшебников остался наедине со своими пасмурными мыслями. Не ускользнуло от госпожи Фейрфак и то, как, не решаясь с юношеской робостью, Патрик Солано попытался пригласить Шарлизу Трексон, однако был, отвергнут. После чего Милидия слишком увлечённая Фискалом потеряла его из виду.