Дар Прозерпины
Шрифт:
– Хорошо, а что думает по этому поводу Раздайбеда?
Старший лейтенант Раздайбеда был начальником отдела, и, в случае отсутствия Осипова, именно он должен был бы сидеть перед Полетаевым.
– И его нету. Не-ту! Повторяю, не-ту!
– А спецслужбы…
– Какой там! – Полетаев сдвинул густые брови, – Все пропадают. Ситуация очень сложная. Прямо даже критическая. Остались только мы с тобой. Ты, да я, да мы с тобой… – Иван Петрович Полетаев обхватил лысую, как куриное яйцо, голову широкими ладонями с длинными пальцами. – Короче, принимайся за это дело. Бери себе в подчинение кого хочешь, даю тебе все полномочия, какие нужно. Документы оформлены, лежат
– Иван Петрович… – разрешите откровенно?
– Говори, говори все, что думаешь. Сейчас такая ситуация, что все равны, и полковники, и лейтенанты, и рядовые. Ни чинов, ни званий. Сегодня ты есть, завтра тебя след простыл…
– Это еще почему?
– Что?
– Из здания не выходить.
– Ты задницей меня слушаешь, что ли? – вдруг взорвался полковник. – Говорю тебе, люди пропадают! Отчего? Не ясно. Почему? Как? Потому что из дома выходят!!! Или – с работы!
– Ну, можно пропасть, наверное, и не выходя из дома, – заметил Андрей.
– Теоретически можно, – согласился Полетаев, – практически сложно. В общем-то, все. Это единственное мое условие. Есть еще вопросы?
– Да. Во сколько поступил первый звонок?
– Вчера в 17.04. От гражданки, чей муж ушел из дому и не вернулся к обеду. Муж, между прочим, не просто гражданин, а директор мелькомбината.
– Первого или второго?
– Первого.
– А-а, это того, чей белый хлеб похож на серый?
– Попрошу без эмоций и не относящихся к делу оценок. Это сейчас не главное. Еще вопросы есть?
– Да. Он, я имею в виду муж, директор мелькомбината, не говорил, куда отправляется?
– Говорил, что на Главпочтамт.
– Здание проверяли?
– Пытались…
– То есть как?
– Очень просто, все, кого отправляли, не вернулись. Да и не в почтамте, может быть, дело. Например, был звонок, что пошли на дискотеку. И не вернулись. Или – на работу. И тоже не вернулись.
– А были ли ограбления, случаи мародерства?
– О мародерстве пока не сообщалось, а вот кража со взломом одна была.
– Что украли?
– Да кто ж его знает, голубчик? Следственная группа назад не вернулась!
Полетаев снова встал со стула и нервно прошелся по просторному кабинету. Обратился к Андрею:
– Вообще, ты задаешь такие вопросы, словно с Луны свалился. Где ты витаешь? Объясняю еще раз, обстановка серьезная. Критическая. Помощи ждать неоткуда.
– А можно скопировать карту?
– Да она по всем кабинетам развешана… Там, где, конечно, еще кто-то остался. Только докладывай через каждые полчаса, как продвигается дело… – чуть подумав, добавил Полетаев, – нет, через каждые двадцать минут, и мне лично. Лично! – Здесь он сделал акцент. – Все. Разговор окончен. Располагай всеми ресурсами нашего управления, но за порог – ни ногой. Дерзай, – добавил начальник, пожав Андрею руку, – все надежда на тебя.
Андрей козырнул и вышел из кабинета. Рядом с дверью располагался столик флегматичной секретарши Полетаева, которая даже не потрудилась спрятать лак для ногтей, которыми обновляла свой маникюр, когда на пороге возник следователь.
– Варюша, – обратился к ней Андрей, – все на самом деле так плохо?
– Да, – протянула секретарша, даже не взглянув на следователя. – Кстати, шеф (так она всегда называла Полетаева) попросил сформировать для вас папку.
Варя лениво, грациозно поведя белоснежной лебединой шеей, кивнула на край стола, где уже красовалась стандартная папка с заголовком «ДЕЛО №». Правда, номер делу присвоен почему-то не был. Андрей
Андрей вошел к себе в кабинет и плюхнулся на стул. Он не любил модные крутящиеся кресла, которыми недавно укомплектовали значительную часть управления. Ему нужен был стул. Простой, деревянный, знакомый. В общем – его стул, сев на который становилось некомфортно, но именно поэтому работоспособность сразу повышалась.
Раскрыв быстро папку, следователь пробежался глазами по имеющимся материалам. Да, не густо. Папка наполовину состояла из различных «корочек», в другое время могущих оказаться весьма полезными: удостоверения оперативных сотрудников и корреспондентов ведущих новостных каналов, партбилеты всех зарегистрированных политических партий. Другая половина папки была более содержательна. Распечатка поступивших звонков о пропаже людей с последней записью в 7.55 утра. Андрей глянул на часы – половина девятого. Оперативность нормальная. Средняя. Андрей пробежал глазами первые двадцать обращений, уместившихся на одном листе. Закономерности выявить не удалось. Пол, возраст, социальная принадлежность пропавших не наводила ровным счетом ни на какие размышления, кроме того, что выборка совершенно случайная. Следующие три листа он просмотрел бегло, для того чтобы убедиться, что на основании первого листа сделаны правильные выводы.
Кроме того, была собрана кое-какая информация о сотрудниках управления, которые исчезли: во сколько вышли, кто сегодня не явился на работу, хотя и должен был (то есть не в отпусках и командировках). Ага… Осипов, Петров, Самохвалов, Постников, Канаев… вчера вечером… по словам старшего сержанта Захватько… Понятно. Пропали вместе со всем личным составом заведения. Бывает. Теперь им не позавидуешь. Сам Захватько, к слову, значился в списках поднятых по тревоге, но так и не вернувшихся. В общем, статистика «уходов» и «неприходов» также ничего не дала.
Венчал папку единственный рапорт следственной бригады, которая, уехав на второй вызов, пока в управлении не появлялась. Из рапорта следовало, что жена не знала, куда ушел муж, насколько он трезв или пьян, с компанией или без и так далее. Ознакомление с материалами не добавило Андрею оптимизма, и он некоторое время попытался прикинуть по карте с нанесенными на нее значками, что можно выудить из статистики мест «пропаж». Как и предупреждал Полетаев, дело оказалось гиблым и неблагодарным. Впрочем, и не такие дела «вытаскивал» Макаров благодаря своей педантичности и системному подходу: умению посмотреть на дело со всех сторон. Сейчас нужно было собрать больше фактов, прежде чем строить какие-то версии.
В первую очередь надо было обзвонить всех подряд: сначала потерпевших, начав, естественно, с родственников коллег, как наиболее адекватных и подготовленных, чтобы пойти на контакт спозаранку. Следователь не любил перекладывать черновую работу на плечи подчиненных – любил держать все под контролем и сам докапываться до сути. Поэтому взял трубку и набрал телефон старшего сержанта Захватько, зная, что тот не женат и живет с матерью, которая в курсе всех дел, происходящих не только лично с сыном, но и, по совершенно непонятному стечению обстоятельств, в управлении в целом. Андрей выслушал три гудка, на четвертый ему ответил грубый мужской голос: