Дар Прозерпины
Шрифт:
Великие империи, великие люди, правители, ученые, мыслители, философы, полководцы, путешественники, писатели, аферисты, наконец. А теперь? Кто глядит дальше своего носа? Какие раньше были открытия?! Взять хотя бы колесо или законы Архимеда! А как о душе заботились? Каждый. Повторяю, каждый боялся нас и хотел найти пристанище у них. Теперь, когда мы смогли бы без труда победить, это нам совершенно не нужно, поскольку иногда победа оборачивается собственным поражением. Так и произойдет, если мы не вмешаемся…
Впрочем, справедливости ради скажу, и раньше было полно грешников. Но тогда мы активно соперничали с, так скажем, светлыми
Андрей кивнул.
– Есть еще ко мне вопросы?
– Нет, вопросов больше не имею, но и Фрумкина казнить не позволю!
– Это как же так? – искренне удивилась Прозерпина. – А как же жертва? А искупление? А ритуал? В уме ли ты своем и здравии, о человек, чтобы нарушать устои и традиции?!
– В уме и пока в великолепном здравии. Будьте спокойны. Так о чем был у вас договор со светлыми или белыми, или как там их иначе? Я все слышал! – И в тот же момент Макаров приставил к своему виску ствол пистолета. – Если вы Фрумкина хоть пальцем тронете, я выстрелю.
Прозерпина помрачнела.
– Ты слишком много мнишь о себе и своих возможностях! Слишком много на себя берешь, человек! Ты разве не видел, на что мы способны? Не понял, кому принадлежит власть в этом мире?
– Ваша власть в загробном царстве. А мы живем здесь по другим законам! – твердо сказал следователь.
– Ну что за ничтожество, выскочка… – Владычица прикрыла лицо рукой. – Ну, как прикажешь с ними быть. Учишь их, учишь, а они точно дети малые. Взять обоих!!! – От последних слов Черной принцессы содрогнулась вся арена и стены стадиона.
В этот момент следователь нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало – осечка. Он нажал еще раз – то же самое. Третий раз – все без толку. Тем временем Андрея снова подхватили под руки слуги Владычицы, и, как он ни отбивался, сделать ничего не мог, силы были слишком неравны.
– Араквиэль и Араэль, – скомандовала тем временем Прозерпина, – надеюсь, вам не надо напоминать о своих обязанностях.
Оба демона отвесили Владычице низкий поклон и подошли к Фрумкину, растеряно застывшему на одном месте.
– Твое последнее слово, человек! – сказала Прозерпина железным тоном.
Ноги Фрумкина подкосились, язык стал заплетаться, что говорить в такой момент?
– Отпустите меня, пожалуйста. Я же не сделал ничего такого…
– Все сказал?
Фрумкин замолчал.
Прозерпина
Как только Фрумкина распылили на все четыре стороны, задул резкий порывистый северный ветер, тотчас разогнавший огромные тучи, скопившиеся над городом.
Араквиэль с Араэлем возвратились к очам Владычицы и доложили о свершившейся казни, сказав, что перед смертью жертва держалась мужественно и достойно. Все это время Андрей бился в стальных тисках трехглавого монстра и рыцаря, совершенно свободно в любой момент расстающегося со своей головой. Следователю не верилось, что вот так: раз – и нет человека. Его, видите ли, «распылили на все четыре стороны». Нет, так не бывает! Человеческая жизнь, какая бы она ни была, слишком ценна, чтобы так бесцеремонно с ней обходиться! Без нормального человеческого суда и должного следствия! Какие-то там темные силы, ни с того ни с сего, взяли да и покарали человека, притом даже не за грехи, а избрав его сначала предвестником, а потом ритуальной жертвой!
– Отпустите этого глупца, больше он нам не помешает, – приказала Владычица. – А нам пора собираться, здесь больше делать нечего. Нас ждут в других городах и странах!
Свита Черной принцессы засуетилась, и все словно забыли и об Андрее, и о только что распыленном Фрумкине. Откуда-то появилась колесница с тремя запряженными вороными лошадьми чудовищного размера, Иван Иванович Иванов-Пифон тут же кинулся подавать Принцессе руку, чтобы подсадить. Потом Прозерпина отослала его и осталась в колеснице одна. Воздух рассек резкий звук хлыста, и кони сорвались с места. Тем временем трон быстро разобрали и унесли, подкатила «Волга» последней модели, куда загрузилось несколько демонов во главе с генерал-аншефом, и машина унеслась вслед за Владычицей. Остальные гости исчезали каждый своим путем: кто верхом на крылатом крокодиле, кто при помощи собственных крыльев, кто испарился или растворился в воздухе.
Как показалось Андрею, все действо заняло меньше минуты. Он только растерянно озирался и оглядывался то туда, то сюда. Когда нечисть покинула стадион и следователь остался один, он вытянул вперед руку с пистолетом и спустил курок. Прогремел выстрел. Потом еще один. Так Андрей разрядил всю обойму до последнего патрона и бросился вон со стадиона, где только что совершилось самое что ни на есть злодейское судилище.
Оказавшись на улице, он долго-долго вглядывался в небо над куполом стадиона, но следов преступления так и не обнаружил. Как и останков Фрумкина. Он стоял на площади, вокруг его обтекала толпа равнодушных ко всему людей, спешащих каждый по своим делам.
Душа Льва Фрумкина после распыления тела была предоставлена сама себе и летела по небу, изумленно озираясь вокруг. Душа почувствовала, что всегда была зажата в оковах тела, точно птица в клетке, а сейчас ее отпустили, и отныне она вольна созерцать и делать все, что ей заблагорассудится. Было хорошо и привольно. Душа Фрумкина еще не осознала того, что с ней произошло, во зло ли это или во благо и как теперь обходиться без тела. Она бесцельно часами парила над городом и с любопытством взирала на то, что происходит внизу. Как день сменяется ночью, как приходит рассвет и как гаснет закат.