Дар волка. Дилогия
Шрифт:
Честно говоря, ее появления он ожидал примерно с таким же волнением, с каким ожидал преображения в волка в дни после того, когда это случилось с ним впервые, и это наполняло его душу ужасом. Но прогулка по коридорам успокоила его нервы. Там было полутемно, светились лишь несколько ламп в бра — не ярче ночников, — зато он хорошо видел, как красиво блестит пол.
Запах воска казался ему чуть ли не восхитительным.
Ему нравились эти просторные коридоры, твердое дерево, которое лишь чуть слышно поскрипывало под подошвами тапочек, и попадавшиеся по сторонам открытые двери
Он прошел по боковому коридору и свернул в одну из маленьких комнат, где никто не жил с тех самых пор, как появился в доме, и, подойдя к окну, попытался разглядеть раскинувшийся за домом лес.
Там он снова прислушался, пытаясь уловить вой, но ничего не услышал. Ему удалось разглядеть тусклый свет на втором этаже хозяйственного домика, находившегося слева. Он подумал, что свет горит, вероятно, в комнате Хедди, но не был уверен в этом.
Зато в лесу он не видел почти ничего.
По его телу пробежал озноб, кожу закололо мурашками. Он застыл на месте, ясно сознавая, что это вновь рвется наружу его волчья шерсть, но не понимая, почему это с ним сейчас происходит.
Потом, постепенно продолжая чувствовать щекотку лицом и кожей головы, он стал улавливать звуки, доносившиеся из темноты, глухой треск веток и какие-то невнятные рык и ворчание. Он прищурился, чувствуя, как в артериях пульсирует волчья кровь, как удлиняются пальцы, и с трудом, но все же разглядел невдалеке от здания, почти на краю леса, две фигуры — две волчьих фигуры, которые, похоже, только что не дрались — толкались и при этом жестикулировали совсем по-человечьи. Несомненно, морфенкиндеры, но кто именно?
До этой минуты он был уверен, что легко узнает любого из них даже в волчьей шкуре. Но сейчас затруднялся сказать, кто же именно находился на улице. Несомненно было, что на его глазах происходила ожесточенная ссора. Неожиданно более высокий морфенкинд швырнул того, что поменьше, о закрытую дверь сарая. Дерево отозвалось глухим гулом, как будто ударили в барабан.
Низкорослый отозвался на это продолжительной гневной тирадой, а высокий повернулся к нему спиной, воздел руки и разразился скорбным, но тщательно модулированным воем.
Маленький бросился на большого, но тот отшвырнул его и снова завыл, задрав голову.
От увиденного Ройбен оцепенел. Трансформация в нем обрела новую силу, и он отчаянно пытался подавить ее.
Из этого состояния его вывел звук тяжелых шагов за спиной. Резко обернувшись, он узнал в полутьме коридора знакомую фигуру Сергея.
— Не обращай на них внимания, волчонок, — хриплым баритоном сказал он. — Пусть себе дерутся.
Ройбена трясло. По его телу пробегали одна за другой мощные волны озноба, а он боролся с начинающейся трансформацией и в конце концов одолел ее. Ему казалось, что он голый, его била дрожь.
Сергей подошел поближе и посмотрел через его плечо во двор.
— Пусть поругаются, выпустят пар, — сказал он. — По-моему, самое лучшее, что можно сделать, — это оставить их в покое.
— Это же Маргон
Сергей взглянул на Ройбена с неподдельным удивлением.
— Я и сам не знаю, почему так решил, — признался Ройбен.
— Да, это Маргон и Феликс, — подтвердил Сергей. — Но это ерунда. Позовет Феликс Лесных джентри или нет, они все равно придут в конце концов.
— Лесные джентри? — удивился Ройбен. — Но кто это такие?
— Не забивай себе голову, волчонок, — посоветовал Сергей. — Лучше иди своей дорогой, а они пусть выясняют свои отношения. Лесные джентри всегда приходят в солнцеворот. Когда мы будем танцевать в рождественский сочельник, Лесные джентри будут рядом с нами. Они будут играть нам на своих волынках и барабанах. Никакого вреда от них не будет.
— Но я ничего не понимаю, — сказал Ройбен и снова посмотрел на поляну за сараем.
Теперь Феликс стоял там один. Повернувшись к лесу и вскинув голову, он испустил еще один заунывный вой.
Сергей повернулся, чтобы уйти.
— Постойте, — окликнул его Ройбен. — Но из-за чего они ссорятся?
— Ты так взволновался из-за этой ссоры? — усмехнулся Сергей. — Придется привыкать. Так у них заведено. И всегда было. Это Маргон привел человеческую родню Феликса в наш мир. Так что Маргона и Феликса никогда и ничего не рассорит.
Сергей вышел из комнаты. Ройбен услышал, как поблизости закрылась дверь.
Издалека донесся негромкий вой.
Четыре часа ночи.
Ройбен уснул в библиотеке. Он сидел в любимом кресле Феликса перед камином, положив ноги на решетку. Перед этим он немного поработал на компьютере — пытался узнать что-нибудь о Лесных джентри, но не встретил ни единого упоминания. А потом устроился перед камином, закрыл глаза и стал мысленно призывать Марчент явиться и рассказать ему, что же заставляет ее страдать. Сон пришел довольно скоро, а вот Марчент так и не явилась.
Проснувшись, он сразу же понял, что пробудился не сам по себе, что его что-то разбудило.
В камине горел несильный, но устойчивый огонь, потому что туда подложили дров — большое толстое дубовое полено лежало на кучке углей, которую он сам нагреб два часа назад. Перед глазами плясало яркое пламя, а вокруг лежали сплошные тени.
Но в темной комнате кто-то двигался.
Он медленно повернул голову налево и выглянул из-за «крыла» спинки кожаного кресла. И увидел хрупкую фигуру Лизы. Домоправительница проворно поправила бархатные шторы с левой стороны большого окна. Потом, легко наклонившись, собрала в стопку книги, лежавшие на полу.
А у окна, с бессильным гневом глядя на нее, сидела Марчент.
Ройбен не мог пошевелиться. Не мог вдохнуть или выдохнуть. Развернувшаяся перед ним сцена напугала его сильнее, чем мог бы любой призрак: живая Лиза и привидение совсем рядом с нею. Он открыл рот, но не смог издать ни звука.
Марчент же провожала тревожным взглядом любое самое маленькое движение Лизы. Мучение. Вот Лиза еще придвинулась к призрачной фигуре и принялась поправлять бархатные подушки на подоконнике. Когда она подошла почти вплотную к сидящей фигуре, обе женщины посмотрели друг на дружку.