Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
— Убрать его, ваше величество?! — снова насел де Нару, уже теряясь, как бы еще окупить свою вину и случившуюся опасность с императрицей.
Арнеина медлила, глядя на то, как перед ней стоит на коленях и буквально умирает живой человек. Опасный человек. А она чего-то ждёт. Бродяга медленно помотал головой, хоть и не отрывал от нее черный взгляд ни на единый момент.
— Я — посланник Скадо… ваше величество, — проскрипел он вдруг. — Человек, которого послали боги. И едва не убили люди. Я должен сказать…
— Уведите его! — согнала
— Бросить в тюрьму, — начал было командовать гвардеец, но она перебила:
— Вылечите его и приведите ко мне. Это маг. Император не убивает посланников богов.
К вечеру, когда они добрались до резиденции в горах, Арнеина поняла, что ни на минуту не могла выбросить из головы странного бродягу. Что за знак он показал? Знает тайну? Это невозможно — он даже не прикоснулся к ней и близко, не говоря уж о том, что никакой маг не в силах был преодолеть её защиту. Даже Сиркх. Она училась этому все двадцать лет и могла утверждать это точно.
Арнеина устало размяла плечи. Служанки принесли горячую воду, наполнили большую чугунную ванну, добавили в аромалампы душистые масла корсакийского эвкалипта, энарийской мяты и лаванды — любимый набор ароматов, когда нужно расслабиться и слиться с водной стихией, отпустив контроль.
Горячая, почти обжигающая вода обволакивала, лишала колючей силы и границ, зато сполна наполняла своей энергией. Текучая, ласковая, мощная, нежная — она будто обращалась к самой сути и будила что-то древнее в крови.
На её родине вместо наполненных тёплой водой ванн всегда были горячие источники в горах, куда они ездили всей семьей и где восстанавливали силы и энергию. Оттуда, с высокого нагорья, был даже виден действующий вулкан Карадах, извержение которого ждали в любой момент, но маги, обладающие связью со стихиями, утверждали, что смогут предугадать это и предупредить простых людей.
“Я знаю твою тайну”, — бросил так нагло бродяга.
Арнеина опустилась в воду с головой, пытаясь выкинуть из мыслей чужой навязчивый, липкий взгляд. Но даже под водой странный голос вторил биению сердца и шумному пульсу. Знаю. Твою. Тайну.
Это могла быть наглая ложь. Жалкий способ сохранить свою жизнь. У любой императрицы есть тайны, как у любого человека, обладающего властью.
Но бродяга пытался сложить руки в районе живота, и его намёк отозвался резкой дрожью во всем теле. Джемал больше нет. Никто больше не посвящен в её тайну, и её невозможно узнать вот так, нелепо упав под копыта лошади!
Стало нечем дышать, и Арнеина наконец вынырнула, шумно вдыхая всей грудью. Ноздри трепетали, пытаясь вобрать как можно больше воздуха, ресницы с каплями воды размывали комнату, а за большими окнами, выходившими на горы, чудились призрачные тени.
Никто из служанок не маячил в комнате. Приказ не прикасаться к императрице они выучили давным-давно. Уроки, которые преподал Сиркх, не пропали даром. Она научилась защищаться так, что никто не мог нарушить её
“Я прямо как дикообраз, — фыркнула Арнеина сама себе, обхватывая себя за голые плечи, по которым побежали мурашки. — Мне не хватает только длинных шипов”.
Единственный, кому она позволяла прикоснуться к себе, был сам Сиркх.
И вот ребенок — чужая душа, которая связана с её телом. Но он не вызывает отторжения. Арнеина со странной лаской провела ладонью по плоскому ещё животу.
Зачем она сохранила жизнь блаженному, упавшему под копыта? Так сказали боги или страх, что её тайна скоро достигнет императора? Глупо ждать, что он не заметит. Ребенок — это то, что нельзя надолго скрыть. Арнеина ложилась спать и просыпалась с этой мыслью, пока её разум так лихорадочно искал выход. По счастливому стечению обстоятельств Сиркх уехал из столицы, оставалось несколько важных дел и визитов, зато у неё было время, которая она могла провести наедине, чтобы найти способ… сохранить ребенка и саму себя.
Она покинула ванну, только когда вода начала остывать. Надела теплый халат и принялась расхаживать по комнате, чувствуя растущее напряжение. Тоненький молоточек стучал по вискам, рождая головную боль. Откуда-то изнутри поднималась теплая тошнотворная волна, и всё вокруг причиняло дискомфорт. Не радовала ни тишина, ни волнующий вид на просторные горы и лес, ни спасительное одиночество.
Длинные брюки на манер одежды дарханов и длинная туника — свободная и комфортная до середины икры и с высоким воротом — закрыли тело от чужих взглядов. Арнеина посмотрела на себя в большое напольное зеркало в самой простой деревянной раме, набросила на плечи накидку с небольшим меховым воротником и вышла из комнаты.
— Ваше величество, — поклонился слуга.
— Бродяга жив?
Быстро подняв сначала удивленный, но тут же смиренный взгляд на императрицу, он мигом понял, о чем речь, и отозвался:
— Посланник Скадо был исцелен по вашему приказу, ваше величество. Мне сказали, что вы будете спрашивать. Он жив и в сознании.
Арнеина молча кивнула и направилась по темному деревянному коридору. Слуга сообразил, что она желает видеть несчастного и бросился перед ней, еще раз склонившись и без слов указав дорогу к дальним помещениям резиденции, где иногда останавливались гости императорской четы.
— Сюда, ваше величество.
Перед дверью она чуть было не споткнулась, но тут же взяла себя в руки, запахнула туже свободную длинную накидку и вошла, пригнувшись, в комнату с низким потолком. Здесь, наверное, обычно останавливались слуги. Окно было крохотным, чадила свечка в одиноком подсвечнике, на койке у окна лежал бродяга с закрытыми глазами.
Императорский целитель при виде императрицы покорно склонился и, быстро уловив настроение ее величества, покинул комнату без лишних объяснений.