Дарт Лонгботтом
Шрифт:
Твой Сол Крокер'.
Если бы в этот момент кто-нибудь услышал, какими нехорошими словами ругается Альбус Дамблдор, то сильно удивился бы. Приманив магией из шкафа графин с чистым спиртом, Великий Светлый волшебник сделал несколько жадных глотков, не замечая, как прозрачная жидкость пачкает мантию, стекая вниз по бороде. Только после этого сердце, стучавшее как сумасшедшее, стало замедлять свой бег. Наколдовав себе большой стакан воды со льдом, Альбус выпил. Откинувшись на спинку кресла, он вытер платочком со лба липкий пот и вполголоса прохрипел:
— Слава Мерлину, не
Дамблдор не хотел думать, что могло бы произойти, если бы суть его интриги стала известна общественности. Борода вставала дыбом при мысли, каких ужасных проблем ему удалось избежать.
«А ведь ещё ничего не кончилось, — скрипнул он зубами. — Я же сам настоял, чтобы дело Поттера рассматривалось полным составом Визенгамота. И если раньше можно было всё решить при помощи коробочки „Берти Боттс“, то теперь Муфалда Хмелкирк закусит удила. Обвинить во всём Фаджа уже не получится, и даже Амбридж выйдет сухой из воды. Надо срочно лететь в Министерство, — решил Дамблдор. — Попробую свалить вину на Волдеморта, раз по-другому не вышло. Гарри всё равно будет считать, что я его защищаю, а значит, своей основной цели я добьюсь».
Повеселев, Дамблдор пружинисто поднялся с кресла и подошёл к шкафу, чтобы поставить остатки спирта на место. В стекле отразилась пьяная пародия на Санта-Клауса в очках-половинках и со всклокоченной бородой. Выругавшись в очередной раз, Альбус взмахом палочки вернул себе благообразный вид.
«Гарри переехал в дом на Гриммо, и это хорошо, — прикинул мысленно Альбус, отходя от шкафа. — Жаль, что передать опекунство Сириусу по-прежнему нельзя. Этот блохастый кретин даже адвокатом никак не озаботится. С одной стороны, Блэк полностью под влиянием „Ордена Феникса“, а с другой — с него и взять-то нечего. Книги и артефакты выгреб какой-то рыжий пройдоха, а в сейфы Блэков не пускают гоблины, говорят, что древнейший род заключил какой-то особый гейс, и миллионы золотых достанутся будущему наследнику. Какой, к Мордреду, наследник, если Блэк бездетен? Поганые коротышки…»
«Хорошо, никто уже и не помнит, что я магический опекун Гарри Поттера, — скакнули на ещё одну неприятную тему мысли Дамблдора. — Иначе многие задались бы вопросом, почему мальчик всё это время жил не со мной. Деменция или интуиция? Вот какого фестрала я сейчас об этом подумал?»
Альбус прекрасно понимал, что по закону юный волшебник должен воспитываться в семье волшебников. Ведь если ребёнок подавляет свои магические способности, это может привести к развитию страшной болезни — «обскуриомы».
А обычные люди только в очень редких случаях не станут ругать маленького волшебника, если тот, к примеру, сожжёт шторы или запустит тарелки в воздух. Юный маг не захочет постоянно вызывать родительский гнев. В результате такой ребёнок отторгнет свою суть, и это приведёт к трагедии.
«Не случилось — и ладно!» — задавил в себе голос совести Дамблдор и отправился камином на Гриммо, 12, чтобы предупредить членов «Ордена Феникса» о предстоящих заботах.
Заседание
По словам министра, мисс Амбридж смогли расколдовать невыразимцы, а Гарри Поттер, подвергшийся нападению дементоров, в очередной раз подтвердил свою репутацию неубиваемого мальчика. Находчивый юноша применил заклинание «Патронус», что помогло ему не только спастись самому, но даже вытащить из лап дементора родственника-маггла.
Фадж буднично предложил закрыть дело о применении магии несовершеннолетним волшебником в маггловском мире и продолжить обсуждение повышения таможенных пошлин, прерванное в прошлый раз.
Зал загудел… Волшебники переваривали свалившиеся на них новости. Использование дементоров неизвестными преступниками заставило многих магов испугаться. У большинства членов Визенгамота были дети и внуки. Далеко не каждый юный волшебник сумел бы использовать заклинание «Патронуса» в критической ситуации.
После бурных дебатов сторонники Дамблдора предложили за применение «Империуса» приговаривать пойманных преступников сразу к «поцелую дементора». Однако в результате общего голосования идею не поддержали.
После этого лорд Паркинсон тоже попросил слова и поднялся с места.
— Наше общество основано на принципах равенства перед законом, — громко произнёс он. — А в статье, касающейся магии несовершеннолетних, в подпункте про полукровок и грязнокро… простите, магглорожденных, сказано однозначно!..
Паркинсон сделал внушительную паузу и продолжил:
— Требуем сломать палочку Поттера и выгнать его из Хогвартса. И я бы ещё предложил отрезать от магии негодяя, угрожавшего Статуту Секретности! — закончил аристократ, злорадно улыбаясь.
— Почему здесь нет мистера Поттера? Решается его судьба, а он легкомысленно считает, что выйдет сухим из воды? — раздались недовольные выкрики волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Это неуважение к Визенгамоту!
— Мистеру Поттеру, как и директору Дамблдору, было отправлено приглашение, — пискнул молодой рыжий секретарь суда. — Только я, наверное, время спутал, — добавил он шёпотом и мучительно покраснел. Однако никому не было дела до какого-то Уизли.
В этот момент двери зала заседаний приоткрылись, и в проём просунулась голова Гарри Поттера.
— Эмм, простите, я, наверное, немного заплутал…
— Хвала Мерлину! Ну наконец-то вы к нам явились, мистер Поттер! — воскликнул Паркинсон с хищной улыбкой. — Мы так рады видеть вас в нашем обществе! Не хотите ли занять вон то удобное кресло?
Злорадствующий аристократ указал на центр зала. Там находилось место для подсудимых. Деревянный стул с высокой спинкой и широкими подлокотниками выглядел устрашающе. Антимагические кандалы покачивались по бокам от кресла, словно хищные цветы, растущие прямо из каменного пола.