Дарт Лонгботтом
Шрифт:
Под внимательными взглядами судей Визенгамота Поттер прошёл по залу и осторожно сел в кресло подсудимых. Подрагивающие пальцы подростка нервно забарабанили по подлокотникам. Наручники хищно нацелились в сторону молодого волшебника, но под взглядом Палпатина замерли неподвижно.
— Допросом мистера Поттера будет руководить лично министр, — произнёс бывший ситх, бросив короткий взгляд на Амелию. Перед заседанием Визенгамота они с Фаджем предупредили Боунс, что, если консерваторы будут слишком сильно давить на юношу, та должна обеспечить объективность разбирательства.
Фадж
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор стремительно вошёл в зал суда и с ходу выразил недовольство тем, что не был приглашён на дисциплинарное слушание. Не обращая внимания на присутствующих, включая Гарри Поттера, и не здороваясь ни с кем, Великий Светлый волшебник подошёл к Фаджу и обвиняюще ткнул в того пальцем.
— Я много раз говорил вам, министр. Волдеморт вернулся! Наверняка это сам Темный Лорд или его прихвостни натравили дементоров на Гарри! — прогремел Дамблдор.
Глаза Фаджа вспыхнули от негодования, и он рухнул в кресло, схватившись за голову.
«Что ты несёшь, старый идиот?! — простонал про себя Корнелиус. — Сейчас же традиционалисты взбесятся».
Многие волшебники испуганно загомонили, услышав прозвище Тёмного Лорда. А в ложе консерваторов стал нарастать возмущённый гул, и в итоге взорвался криком:
— На каком основании вы вообще сюда явились, Дамблдор? — заорал, брызгая слюной, лорд Паркинсон. — Вы больше не имеете права присутствовать в зале Визенгамота! Эти бредни насчёт возрождения Того-Кого-Нельзя-Называть оставьте для пьянчуг в кабаке вашего братца!
— Я прибыл сюда, чтобы защитить мистера Поттера от вас! — вновь прогрохотал Дамблдор, сердито оглядывая волшебников, сидевших в секторе консерваторов. — Вы и ваш воскресший господин натравили на Гарри дементоров! У меня есть свидетель!
— Но мы уже подробно рассмотрели ситуацию с нападением, — прошипел Фадж. — Да, мистер Поттер применял магию в обычном мире. Но тем самым он спасал свою душу. Министерство не имеет к нему претензий. Нам оставалось только проголосовать! Хватит устраивать здесь цирк, Дамблдор. Какой ещё, к Мордреду, свидетель? Сейчас лорд Лонгботтом объявит голосование, и с мистера Поттера снимут все обвинения!
Однако взбудораженные Великим Светлым волшебником судьи стали требовать досконального разбирательства. Консерваторы ругались со сторонниками Дамблдора, нейтралы посматривали на Палпатина и Гринграсса. Шум нарастал, словно снежный ком.
Шив поднял палочку, и под потолком раздался оглушительный хлопок, оборвавший все разговоры.
— Пожалуйста, объясните суду Визенгамота, на каком основании вы взяли на себя защиту мистера Поттера? — дружелюбно спросил Шив в полной тишине.
Дамблдор с трудом сохранил невозмутимое выражение лица и пробормотал:
— Я директор Хогвартса и являюсь
— Магглорожденных? — с едва заметной ухмылкой перебил того Палпатин. — Вот только ваш подопечный — полукровка. А значит, в случае, если у мистера Поттера есть родственники или крёстные в нашем мире, на него распространяются все привилегии, которые положены юным чистокровным волшебникам. Поэтому только опекун или крёстные могут представлять его интересы в Визенгамоте.
— Дамблдор и есть магический опекун Гарри Поттера! — закричал подскакивая Эльфиас Дож. — Альбус имеет полное право защищать мальчика.
В тишине, обрушившейся на зал, спокойный голос Палпатина прозвучал неожиданно громко.
— Тогда что вы делали в том маггловском пригороде? — спросил Шив у Гарри, глядя на Поттера, ошеломлённого признанием Дамблдора, и сказал с притворной заботой: — Несовершеннолетним волшебникам нежелательно посещать мир простецов без сопровождения взрослых или хотя бы домового эльфа.
— Но я живу в Литтл-Уингинге у своей тётки почти с самого рождения, сэр, — растерянно сказал Гарри. — Меня подбросили ей на крыльцо ещё совсем маленьким. Правда, сейчас я переехал к Сир…
Только невербальное «Силенцио», брошенное Дамблдором, не позволило Поттеру выдать местонахождение штаба «Ордена Феникса». Впрочем, разоткровенничавшийся гриффиндорец и сам в ужасе хлопнул себя по губам.
К счастью для Поттера и Дамблдора, Визенгамот не обратил на это внимания. В течение следующего часа судьи не столько пытались договориться, виновен Гарри Поттер или нет, сколько обсуждали ещё более важный вопрос. Ведь фактически Верховный чародей Визенгамота обвинил Дамблдора в небрежении обязанностями опекуна. А можно ли доверять такому волшебнику обучение своих детей? Может, пора поменять в Хогвартсе директора?
Дамблдор оправдывался тем, что раньше были очень опасные времена, а недобитые «Пожиратели Смерти» могли в любой момент украсть невинного ребёнка.
В ложе консерваторов снова поднялось возмущение. Те криками доказывали, что все «Пожиратели Смерти» давно отбывают срок в Азкабане. А остальным волшебникам нет и не было никакого дела до судьбы чужого ребёнка.
— У юного Гарри в магическом мире хватает родственников, вот моя жена, например. Почему опеку и управление капиталами наследника не отдали мне? — крикнул Люциус Малфой, и его голос слился с возмущёнными воплями других магов, которые тоже с удовольствием прибрали бы к рукам наследие Поттеров.
Решение Визенгамота было единогласным: Дамблдора лишили звания магического опекуна, но тот сдаваться так просто не захотел.
— У Гарри Поттера есть крёстный! — решительно произнёс Альбус, сверкая очками. — Давайте же наконец-то восстановим справедливость и оправдаем Сириуса Блэка, а затем назначим его магическим опекуном Гарри. Министерство магии без суда и следствия бросило Блэка в Азкабан! Но у него не было чёрной метки на руке, никто и никогда не видел его среди слуг Волдеморта. Я требую восстановить справедливость!