Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
– Тебе с самого начала объяснять?
– Прости, Шат, но это ты сейчас “бдишь у пульта”. Я преподаю. За эти несколько дней я наконец просто преподаю. Не представляешь, как это разгружает голову.
– Представляю.
Его тон не был агрессивным. Он констатировал факт.
– Были контакты нескольких степеней, - он кивнул на машину. – Посмотри сам. Записи импульсов и их механико-математическое, математическое и физико-химическое выражение сам-знаешь-где искать.
–
Забавно он выглядел в почти пилотском кресле с огромными наушниками на ушах. Можно было взять миниатюрные, но ему надоело. Надоело вставлять в ушные раковины что-то похожее на сгусток энергии. Иногда хотелось спокойного, солидного, во всех смыслах материального ретро.
Ректор ему не мешал. Он только позвонил куда надо, предупредив о замене.
Он снял наушники через час.
– Ну и? – спросил Шат.
– Фф…
– Что?
– Я не умею формулировать с налёту.
– Мне нужна твоя оценка как профессионала. И профессиональный вывод. Потом мы сравним.
– А когда-то я мечтал служить чистой науке, - философски ответил он, разминая спину.
– Все мы о чём-то мечтали.
– Это верно. Что ж. Моя оценка? Дестабилизация, конечно. На всех уровнях дестабилизация. Но она не выходит за рамки планируемой. Она всего лишь заранее рассчитанные и просчитанные круги на воде от брошенного камня. От кардинально разрывающего цепь причинно-следственных связей поступка Вейдера. Настоящим разрывом в цепи заданных действий был именно он. Настоящей катастрофой в эксперименте.
Теперь мы имеем ситуацию, отправной точкой которой является разорвавший всю предыдущую систему поступок нашего лорда. Всё прочее только следствия. Причём заранее рассчитанные. Я сам сел и высчитал все возможные варианты. Могу со всей ответственностью сказать, что пока ситуация не вышла за рамки допустимых.
– Да? – угрюмо спросил ректор. Он покосился на него. Угрюмость того была напускная. Скорей вечная привычка к перестраховке.
– Да. А что тебе кажется недопустимыми отклонениями? Так называемый контакт с миром Великой Силы в гиперпространстве? Ха. Ну, вышли они на наши психомагнитные импульсы…
– Психомагнитные?
– А это студенты так шутят. Им в лом говорить: психические колебания энергетического поля, представляющего собой совокупность мельчайших так называемых силовых частиц, в миллиарды раз более мелких чем нейтрино, сходных в данном физическом мире с феноменом магнитного поля…
– Что за чушь ты несёшь?
– Ответ одного студента на экзамене. Шат, что ты паришься? Они вышли на совокупность наших силовых пучков, обладающих аналогом сознания. Ну и путь с ними работают. Может, совсем голова поедет. Свойства тонкого энергетического слоя мира заставляют и не таких с ума сходить. Сколько у нас было теорий, которые прямо противоречили
– В результате эксперимента! – вдруг взорвался ректор. На этот раз всерьёз. – Да, да, да! Это всё было вложено в модель ещё в самом начале! Все основные блоки предпочтений, мышления и прочего! Но неужели не видишь: материал стал вести себя вопреки своим изначальным свойствам! Пошёл процесс, который нами не был задан! И он нами не контролируем!
– Что ты орёшь? Боишься, что на другой проект средств не дадут? – он вдруг встал. Ему всё резко надоело. – А ты их и так неплохо зарабатываешь, - сказал он. – Берёшь кальку этого мира, событийную её часть, проецируешь в сознания наиболее восприимчивых особей других систем. Получается стабильная энергетическая зависимость. Особи разных миров, воспринимающие твой посыл, воплощают этот посыл в своём условно говоря творчестве. Результат этого творчества, вследствие заложенного в него сильнейшего энергетического потенциала, создаёт устойчивое поле, охватывающее менталитет целого мира. И ментальная энергия, работающая на это поле, совершенно бесплатная, заметь – поступает обратно к тебе! Ну, говори, в скольких ещё мирах и системах существует продукт творчества под условным названием “Звёздные войны”? А?
– А что ты сам-то кричишь?
– Да потому что меня с души уже воротит от этого всего! – он сделал то, о чём мечтал годы: с размаху опустил кулак на стол. – Сейчас даже объясню, почему, - спокойно продолжил он. – Ты растерял всю истинную беспристрастность настоящего учёного. Тебе хочется, чтобы результат эксперимента был таким, каким ты его задумал. Ты не эксперимент ставишь, ты начинаешь мир конструировать! Ты впал в соблазн творца! Ты производишь мир по собственным параметрам и законам! Ты даже тем несчастным, скорбным разумом, но восприимчивым душой – ты им вроде бы фактологически всё то передаёшь. Только ты им ещё и интерпретацию собственную внушаешь!
– Не собственную! Они сами интерпретируют её соответственно уровню своего мира, природы, сознания, культуры!
– А слабо отпустить эксперимент на волю, а? Учёный Шатрриан Кэнт? Или ты не учёный уже, а координатор? Мессир, тьфу! Эмиссар! Надоело! Руководитель, блин, проекта! Я хочу, наконец, увидеть, как система будет развиваться сама по себе. А не координируемая нами. Что мне даст наше координаторство? Чувство, что мы можем управлять биологической системой под названием общегалактическая цивилизация? Да, можем! Но в результате этого мы узнаем только о себе! А я – учёный! Я желаю не себя познавать! Я хочу увидеть, как работает такой объект. Сам. Без нашего драгоценного вмешательства.
– Но Вейдер неестественный компонент этой системы.
– Ты это говоришь потому, что данный компонент не был предусмотрен твоими предварительными расчётами? Или, - он прищурился, - что данный компонент, впрочем, как минимум ещё один, приближается к тому состоянию, когда нам придётся признать его разумным? А значит, не подверженным эксперименту? А, Шат? Бунт роботов, да? Искусственно созданный разум вышел из-под контроля?
– Что ты несёшь?
<