Дарую ей власть над собой
Шрифт:
Цокая языком, Чу Ли подумал, что когда господин был в Наньчуане, он не раз говорил, что девушек нужно лелеять, а использование грубой силы — это признак бессильных мужчин. Но стоило ему увидеть исключительную красоту, как он забыл о всех правилах и нравственности, моментально отбросив в сторону любовь и заботу. Город находится на грани кризиса, а он здесь соперничает с Императором за женщину.
— Ты там чего стоишь, не подойдёшь ли сюда доложить о военной обстановке? — Сяо Юань даже не поднял взгляд, — Как обстановка за городом?
Когда
— Господин, за городом уже собрались войска с разных сторон. Наши разведчики сообщают, что только под командованием герцога Лу под Пекином стоят двести тысяч солдат. Герцог Лу раньше не вмешивался, но почему-то в последнее время начал часто общаться с Цао Жуйцзи, который командует армией Луань.
— Толстяк Цао — человек умершего принца Юня. Он не решился поддержать его в борьбе за трон, а теперь выступил. Думает, что сын принца Юня всё ещё может претендовать на трон.
Чу Ли сказал:
— Значит, он хочет привлечь герцога Лу, чтобы тот поддержал сына принца Юня? Это плохие новости. Хотя армия Луань и далеко, но если она соединится с армией герцога Лу, это будет уже полмиллиона солдат, что почти в полтора раза больше нашей армии Наньчуан.
Сяо Юань усмехнулся:
— Испугался?
Чу Ли не задумываясь покачал головой:
— Нет, мы уже выигрывали и более тяжёлые битвы. Да и герцог Лу уже за пятьдесят, кто знает, сколько раз он ещё сможет махнуть мечом. Но большая проблема в том... что помимо герцога Лу и Цао Жуйцзи, ещё и старые чиновники, управляющие амбарами, арсеналами и пожарной охраной. Они могут встать против нас. Если они все окажутся против нас, и во дворце кончатся боеприпасы и провизия, то нам не придётся ждать их штурма — они могут нас просто заморить голодом.
Сяо Юань встал:
— Сколько осталось воинов в личной гвардии?
— По словам командующего Мэна, в строю осталось восемь тысяч. Господин хочет пригласить Мэн Чуана на обсуждение?
Чу Ли последовал за Сяо Юанем к большому залу дворца Ханьнин. Они остановились под ветвями дерева, покрытыми снегом.
Сяо Юань смотрел на толстый слой снега на ветвях. Ветер иногда сбрасывал его, а он блестел и красиво переливался. Это добавляло дворцу Ханьнину тишину и уют.
— Нет нужды обсуждать, прикажи Мэн Чуану занять оборону.
Чу Ли удивился:
— Господин собирается...
Сяо Юань спокойно сказал:
— Скажи ему, что в битве за городом личная гвардия не понадобится. Даже если небо упадёт, не стоит открывать ворота. Но если восемь тысяч не смогут удержать дворец, пусть не обижается, если я казню его и всю его семью.
Чж=у Ли понял его намерения. Он на мгновение замер в тишине, а затем медленно кивнул в знак согласия. Их господин, их принц, был самым решительным и смелым человеком на свете.
* * *
В это время во дворце Янцзю.
Когда
Хотя его лицо было бледным, он старался не показывать свою слабость и мягко улыбался ей. Она всё же произнёс:
— Есть что сказать?
Пэйцин спросила:
— Зять, у тебя в комнате не хватает угля? Почему ты в последние дни носишь всего лишь два слоя одежды?
Воротник внешней рубашки был необычайно высоким. Она никогда не видела его одетым так.
Сейчас вне дверей стояла только армия Наньчуана, которая, вероятно, не знала тонкостей обслуживания. Старый евнух, который многие годы служил Императору, приходил только в случае большой нужды, о чем Пэйцин знала.
Сяо Цзин лишь слегка поправил свою рубашку и мягко произнёс:
— Ничего серьезного. — Увидев её пристальный взгляд, он неохотно улыбнулся и добавил: — Просто шея покраснела и чешется. Я уже нанёс мазь, не стоит беспокоиться.
— Как это она вдруг покраснела и чешется? — Пэйцин встревожено посмотрела на пустую чашу от лекарства на столике. — Может, в лекарстве что-то не так? Но не должно быть такого, я сама наблюдала за его приготовлением. Я пойду проверю ещё раз.
Она собиралась встать, но Сяо Цзин тут же схватил её за руку, сказав:
— Пэйцин, не нужно.
— Почему же? — она начала возражать, но тут увидела под открытой рубашкой красные следы и замерла: — Это... это от ножа?
Сяо Цзин не ответил. Он прекрасно понимал, что как бы ни чесалось, такие следы не появятся от простого расчёсывания. Он спокойно застегнул рубашку:
— Бунтари не знают меры, они могут на многое решиться.
Пэйцин опустила глаза:
— Принц Юй, принц Юнь и тот генерал, который заставил тебя войти в спальню Императора, были связаны. Как они могли ранить тебя?
Она уже знала, кто был в этом виноват. В конце концов, она пригласила его сюда, хотя и не думала, что принц Наньчуана окажется таким, как о нём говорят. Она не могла понять, чего хотел Сяо Юань. Он мог убить Сяо Цзина, но не сделал этого, но зачем тогда ранить его?
Пэйцин сама сменила Сяо Цзину повязку. Она извинилась при этом, заставив Сяо Цзина улыбнуться и погладить её по голове.
Когда она покинула дворец Янцзю, уже почти был полдень. Как только она вернулась во дворец Ханьнин, тот тут же услышала изнутри крики Цзи Лань, которая умоляла о пощаде:
— Милостивый государь, прошу, будьте милосердны!
Пэйцин встревоженно вбежала внутрь.
Во дворе, покрытом снегом, маленький Сяо Цзиань сидел на земле, а перед ним стоял высокий мужчина, держащий в руках острейший кинжал.
Глава 17. Ласка
— Цзи-эр! — Пэйцин быстро вбежала и, схватив Сяо Цзианя, поместила его за своей спиной.
Сяо Юань, глядя на её испуганное и осторожное выражение лица, почувствовал, как гнев подступил к его макушке.
— Уйди с дороги.