Давай мы станем незнакомцами
Шрифт:
Чёрт! И почему Сашка молчал весь день?! А вдруг Ярику уже давно надо было вызывать врача?!
Быстро прощаюсь с коллегами, забегаю в приёмную забрать оставшиеся вещи и заказываю такси. Потому что я не могу улететь завтра в Москву не убедившись, что он в порядке! Не могу и всё!
Мереминский по закону подлости не брал трубку, когда я пыталась ему дозвониться.
А если ему там плохо, а квартира заперта?! Что тогда делать? Вызывать МЧСников и выламывать дверь? Ехать за ключами к его маме, чтобы и она вместе со мной начала сходить с ума от волнения?
Идиотка! Ну почему я не взяла запасные ключи у Сашки, пока была
Выбегаю из лифта, тяну на себя ручку двери и облегчённо выдыхаю — открыто! Бросаю туфли и пакет с рабочими вещами прямо у входа и прохожу в гостиную.
Мереминский лежал на диване, полностью с ног до головы укутавшись в плед. По дороге сюда у меня проскальзывала мысль, что вся эта ситуация с болезнью была специально построена Яриком. Просто чтобы заманить меня к себе домой. Но стоило мне подойти к нему ближе, как все мои подозрения тут же развеялись. Ярик тяжело дышал и отстукивал зубами, стараясь справиться с сильной дрожью. Глаза были закрыты, он даже не заметил, что я пришла.
Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы справиться с неожиданно подкатившими слезами и сажусь на пол рядом с диваном.
Нежно касаюсь рукой тёмных волос, убирая в сторону один непослушный локон чёлки, который постоянно раздражал Ярика, когда падал ему на глаза. Дотрагиваюсь до его лба и тут же в ужасе отдёргиваю руку. Тут и без градусника понятно, что температура скакнула за сорок! И судя по невнятному бормотанию Мереминского уже давно!
— Ты пришла… — Ярик распахивает лихорадочно блестящие глаза, перехватывает мою ладонь и подносит к своей полыхающей щеке. — Ты всё-таки пришла, Мариш… Хорошая моя девочка… Ты всё-таки здесь…
— Ярик, где лекарства? — перебиваю его поток красноречия, стараясь сосредоточиться на самом главном. Температуру нужно срочно сбивать или вызывать скорую!
— Радость моя, я сейчас немного посплю и всё пройдет, — прошептал он, оставляя на тыльной стороне ладони обжигающе горячие поцелуи.
Боже, губы у него совсем сухие от жара! Он сегодня вообще хоть что-нибудь пил?!
— Ты целый день спал! Сильно это тебе помогло?!
— Сейчас ты со мной и всё будет хорошо. Ты только посиди рядом со мной и всё пройдет. Честно-честно, Мариш! Честное пионерское! Я правда пионером не был, да и какой из меня пионер, — зачастил Мереминский, вновь сотрясаясь от крупной дрожи. — Но я ведь тебе всё равно нравлюсь, Мариш? Даже такой, да? Признайся! Хотя как я могу тебе нравится в таком состоянии. Зуб на зуб не попадает… Дрожу как осиновый лист на ветру. Но это ничего, я сейчас немного посплю, а потом встану, как огурчик. Ты, кстати, любишь же огурцы? Там в холодильнике целая банка… От мамы. Только сильно не открывай дверцу, холодно так… Капец как холодно! Где-то ещё второй плед был… Надо взять. А может лучше ты сюда ко мне под бочок… Согреешь своим теплом. Ты ведь моё солнышко, Маришка. Солнышко моё ясное…
Так всё, пошла стадия бреда! От Мереминского сейчас толку никакого, нужно самой искать аптечку!
Приподнимаюсь с пола, пытаясь вырвать свою ладонь из жаркого плена, но Мереминский неожиданно резко притягивает меня к себе, заставляя упасть к нему на диван.
— Ярик, тебе нужно выпить лекарства…
— Нет, мне нужна ты, Мариш. Ты — моё главное лекарство, — поднимает руку и нежно касается кончиками пальцев моей щеки, — Ты ведь никуда не уедешь от меня, правда? Скажи, что не уедешь!
— Ярик…
— Родная
Глава 66
В груди начинает невыносимо печь, будто бы весь кислород разом выкачали из моих лёгких. Делаю глубокий вздох, пытаясь отогнать непрошенные слёзы.
Не смей! Даже не думай сейчас плакать, Марин!
У него просто бред! Человек под температурой и не такое может сказать. Не нужно принимать все его слова за чистую монету! За ними ничего не стоит. Ярик ведь сам сказал вчера, что он эгоист и поэтому не хочет меня отпускать. Ну и что с того, что не хочет?! Разве это что-то изменит? Он ничего не предлагал и не обещал, в вечной любви он ведь мне тоже не клялся. А грусть-печаль-тоска из-за моего отъезда у него быстро пройдёт. Я уверена — не успеет мой самолет приземлиться в Москве, как к Ярику уже очередь выстроится из желающих его утешить!
— Я… я останусь здесь пока тебе не станет лучше, — хрипло говорю я, поднимаясь с дивана.
По крайней мере, я не вру. До утра температура должна снизится. Хотя бы на пару градусов. Я за этим прослежу, а уже потом поеду в аэропорт. Ну а если всё-таки нет и ему станет хуже, то тогда полечу следующим рейсом. Поменять билет не проблема — самолеты до Москвы летают каждые два часа. Просто предупрежу Лиса… Хотя он, конечно, будет в бешенстве. Но я могу просто встать и уйти, пока Ярик в таком состоянии! Это просто дружеская поддержка и ничего больше! Я не собираюсь напоследок кидаться в омут с головой.
Значит, мне нужно думать об Елисее, чтобы не натворить глупостей!
Подхожу к кухонным шкафчикам и начинаю хаотично их открывать, в попытках найти аптечку. Зная логику Мереминского, он запихнул её куда-нибудь недалеко, но в очень неочевидное место. Так, собственно, и оказалось: таблетки и градусник я нашла в шкафчике над холодильником.
Пока я искала лекарства, Ярик снова забылся сном, поэтому мне пришлось его будить. И раскрывать плед, в который он укутался с ног до головы, как в кокон. Лишний перегрев ему сейчас точно ни к чему!
— Выпей весь стакан, — скомандовала я, протягивая воду и засовывая ему подмышку градусник.
— Не хочу, — пробормотал Ярик, отстукивая зубами.
— Тебе нужно пить больше жидкости!
— Мариш, ну правда не хочу…
— Пей! — отчеканила я, начиная раздражаться от этой неуместной смеси геройства и ребячества.
Мереминский тяжело вздыхает, но всё-таки медленными глотками опустошает стакан.
Достаю у него градусник и с ужасом наблюдаю отметку в тридцать девять и семь. Ну вот что за человек! Целый день провалялся вместо того, чтобы нормально лечиться! Вот как так можно?!
— Отдай, — бурчит Ярик, вновь пытаясь натянуть на себя край пледа. Но я в ответ покачала головой, крепко вцепившись ногтями в мягкую ворсистую ткань.
— Тебе нужно положить холодную тряпку на лоб, а не в плед кутаться! — аккуратно касаюсь свободной рукой спины Ярика, подмечая, что его футболка вся промокла насквозь. — А в идеале тебе ещё обтирания сделать. И потом надеть сухую футболку!
Помню, если в детстве у меня была высокая температура, мама меня обтирала смесью воды и уксуса. Но сильно сомневаюсь, что смогу найти на кухне Мереминского уксус. Впрочем, обычная вода тоже подойдёт.