Давай мы станем незнакомцами
Шрифт:
Прямо на моих глазах будто бы оживала картинка из какого-нибудь романтического фильма. Открывающийся вид и яркие всполохи заката, которые уже вовсю озаряли небосклон, делали это место каким-то нереальным, сказочно красивым. Будто мы с Яриком находились далеко за пределами нашего города. Не на берегу океана, конечно, и не на море, но что-то отдаленно похожее прослеживалось. Не знаю, может быть, Волга в этом месте была особенно широкой, или всё дело было в закатном солнце. Но мне определенно нравилось то, что я видела.
Какое-то
Еда была божественно вкусной, Мереминский был сама внимательность и обходительность: болтал о каких-то пустяках, сбавляя их порцией интересных наблюдений и шуток. Поэтому я расслабилась, потеряла бдительность и оказалась совершенно не готова к тому, что последует после того, как наши тарелки опустели…
— Поговорим? — внимательный взгляд пронзительно синих глаз смотрит в упор, будто бы проникая мне в самую в душу.
— Мы уже разговариваем, — усмехаюсь я, опуская глаза вниз, посматривая в свой бокал красного сухого. Которое наверняка тоже внесло весомый вклад в то, что я потеряла бдительность!
Сердце вновь начинает отстукивать в груди. Умом я понимала, что этого разговора было не избежать, и он действительно был на нам нужен. Но так не хотелось портить волшебную атмосферу этого вечера…
— Да, мы, как всегда, говорим обо всём, кроме самого важного, — усмехнулся Ярик.
— И о чём таком важном ты хотел поговорить?
— О нас.
Глава 28
О нас.
Какая интересная словесная конструкция. Два слова, которые несут в себе множество смыслов. А могут и обозначать их полное отсутствие.
Потому что никаких «нас», в том понимании, которое все эти годы так отчаянно жаждало моё сердце, на самом деле не было. Никогда. Те редкие моменты близости не в счёт…
Делаю глубокий вздох и всё-таки нахожу в себе силы встретиться взглядом с Мереминским.
— Для начала я должен извиниться за нашу последнюю ссору…, - начинает Ярик.
— Только не говори, что ты был не прав и на самом деле так не думаешь, — раздражённо отзываюсь я, скрещивая руки на груди.
— Я действительно так думал в тот момент, — спокойно отвечает Мереминский, по-прежнему гипнотизируя меня своим синим омутом. — Но я всё это сказал не чтобы тебя оскорбить. Марин, я просто хочу знать причину таких изменений и действительно ли за всем этим стоит Лис…
— При чём тут Меланчук! — тут же вспыхиваю я.
— Потому что ты очень изменилась в последнее время. С тех пор как он вернулся…
— Я всегда была такой! — отчеканила я. — Просто ты меня плохо знаешь.
— Вот как? — вскидывает брови
Каждое его слово болезненно оседает в области сердца, вновь вскрывая ещё незажившую рану после нашей недавней ссоры
— Да. На самом деле, я усталая озлобленная стерва! — злобно цежу я, пытаясь совладать с той болью, которая разливалась у меня сейчас в груди. — Ах да — и ещё бессердечная! Приятно познакомиться, Мереминский!
— Ты не такая, Мариш, — качает головой Ярик, — Но насчёт усталости, я могу понять — ты слишком много на себя взвалила. Но мир не крутиться только вокруг работы…
— Да не устала я от работы! — нетерпеливо перебиваю его я.
— А от чего тогда?
— От эмоциональных качелей!
Всё-таки сказала.
Прикрываю на мгновение глаза, чтобы унять накатившие слёзы. Резко отодвигаю свой стул и иду к краю понтона. Спокойная гладь воды не приносит нужного мне умиротворения, но всё равно это было лучше, чем находиться под прицелом внимательных синих глаз Мереминского. Который или правда не понимал или отлично изображал непонимание, что на самом деле происходило, между нами все эти месяцы.
— Какие качели? — раздается рядом его голос. Чёрт! Кажется, он правда не догадывается, что происходит…
Но если говорить, то нужно говорить всё или захлопнуть навсегда эту тему. Но как ему объяснить всё то, что творилось со мной? Что я безумно устала за последние полгода от нашего странного танца — шаг вперед, три назад. Когда за долгожданным сближением, дарившем мне надежду, что мы будем вместе, каждый раз случалось что-то такое, что вновь отбрасывало нас друг друга. Какая-то неминуемая катастрофа, которая точно ураган врывалась в мою жизнь и рушила до основания всё, о чём я мечтала. В последний раз эту катастрофу звали «Лана», но и до этого было достаточно поводов, чтобы собирать по кускам своё разбитое сердце.
— Не заставляй меня опять с помощью какого-нибудь соревнования вытягивать из тебя правду, — усмехается Мереминский, вновь вливая меня в реальность. Оказывается, всё это время я была погружена в свои мысли и заставляла его томиться в ожидании ответа.
Ярик притягивает меня к себе, приобнимая сзади за талию. Ощущаю его горячее дыхание на своей шее и едва заметную щетину — не колючую, а скорее вызывающую лёгкую щекотку и заодно запускающую сотни мурашек по моему телу.
— Какая тебе разница? — чуть хрипло отзываюсь я, чувствуя с каждой секундой, что всё сильнее растворяюсь в этом вихре чувств и эмоций. Достаточно было одного лишь его прикосновения и по телу будто бы запускалась цепная реакция. Которая всегда заканчивалась одинаково — мой разум полностью уходил в отключку.