Давай поиграем
Шрифт:
Рэми залпом выпил отвар и, приказав харибу ждать его в комнате, вышел.
Виссавийцы холодные и циничные. Они не знают ни вкуса потери, ни горечи беды. Не знают, потому не умеют ценить того, что дает им богиня. Это ненастоящий мир. Но боль, которую чувствовал Рэми, была хоть и чужой, настоящей... Вопрос только - чьей?
В голове вновь начало пульсировать. Взвыла за стенами буря, сотрясая стены замка. Рэми толкнул тяжелую дверь и вышел на площадку, которая заканчивалась широкой лестницей.
Боль усиливалась
Там, внизу, был огромный зал и шумел чужой пир. Арханы, забыв обо всем на свете, наслаждались гостеприимством и безотказностью виссавийцев. Всем было хорошо в клане... кроме Рэми.
Спрятавшись за колонной, он отыскал взглядом Армана. Мысленно позвал. Ар вздрогнул, повернул голову и безошибочно отыскав взглядом брата, продрался через толпу к лестнице, поспешно поднявшись на второй этаж.
– Рад тебя видеть, - сказал он, и тотчас добавил:
– Но ты все еще бледен. Тебе стоит отдохнуть...
– Не могу отдыхать, - горячо зашептал Рэми.
Арман, схватив брата за руку, втолкнул его в боковую дверь, пряча от посторонних взглядов. За дверью, в затемненном коридоре, Ар вжал Рэми в стену и шепнул на ухо:
– Что с тобой? Обычно ты сдержанней. Хотя бы на людях. Не привлекай внимания виссавийцев.
– Арман... я не могу здесь... не чуешь? Смертью пахнет... и она... ненавижу! Она дала умереть брату!
– Послушай меня, Рэми. Внимательно, повторять не буду. Сейчас ты соберешься, и мы пройдем в твои покои. Держи себя в руках... Я с тобой, ты не один. Ты же помнишь, правда?
– Да, Ар...
– Рэми вздохнул глубоко, стараясь сосредоточится на голосе брата.
– Вот и молодец, а теперь ты все же придешь в себя, и мы вернемся в твою комнату. Спокойно, не привлекая внимания. И там, слышишь, только там, ты сможешь позволить себе быть слабым. Не раньше. Улыбайся! Ты мой брат! Ты можешь!
Рэми не помнил, как они шли по коридорам. Кажется, он действительно улыбался, отвечал поклонами на поклоны встреченных арханов, держался ровно и спокойно... Но внутри истекал болью. Он не помнил, как Арман пинком распахнул дверь в его спальню, как заставил Рэми сесть в кресло и опустился перед ним на колени, заглянув в глаза.
– Что ты творишь, брат?
– Я не знаю. С ума схожу, понимаешь? Не хочу здесь... не могу... Сначала сны, теперь наяву... не могу...
– У тебя только один брат, я. И я жив, ты ведь помнишь? Надеюсь, помнишь...
– Почему, Ар? Почему она ничего не сделала?
– Иди за Тисменом, - приказал Арман Эллису.
– Но архан...
– Иди за Тисменом! Сейчас!
– Нет, Арман, не надо Тисмена... Ни Мир, ни его телохранители мне не помогут, - на мгновение выплыл из волн боли Рэми.
– Никому не нужен... ни Миру, ни тебе, никому. Мешаю... я вам всем мешаю... почему не даете
– Ты еще тут?
– прошипел Арман Эллису, и тот как ошпаренный выскочил за дверь.
Рэми хотел возразить, но крики... крики заглушили все.
Миранис как раз дочитывал книгу, когда в покои змеей скользнул хариб Рэми, чтобы шепнуть что-то Тисмену.
– Прости, принц, но вынужден тебя ненадолго оставить. Кадм меня заменит.
– А если я скажу "нет"?
– ответил Миранис, откидывая книгу.
– Вижу по твоему лицу, Тисмен, что с Рэми вновь что-то случилось.
– Помнится, я пытался утром поговорить с тобой о Рэми, - спокойно ответил Тисмен.
– Помнится, ты меня оборвал и приказал...
– Я помню, что я приказал!
"Слышать ничего не хочу об этом мальчишке!" - крикнул тогда Миранис.
– Мы теряем время, мой принц. Для Рэми это время дорого.
– Потерпит.
– Выйди, Эллис!
– приказал Тисмен.
– Скажи Арману, что я сейчас буду.
– Говори, - приказал Миранис, когда дверь за харибом закрылась.
– Мой принц, прости меня за дерзость, но ты совершаешь ошибку. Рэми зависим от тебя, как и все мы. Отталкивая телохранителя, ты делаешь его слабым... а слабость мага ничем хорошим не заканчивается.
– Только не говори мне, что Рэми сошел с ума от горя, - сыронизировал Миранис.
– Нет, но его щиты дали трещину, - спокойно продолжил Тисмен, - в которую просочилось чужое безумие. Напоминаю тебе, мой принц, что мы в клане целителей. Хочу напомнить и еще что-то... Рэми - виссавиец. Вождь для виссавийцев, как солнце для растений, и вождь...
– Хватит!
– перебил его Миранис.
– Хочешь сказать, что наш Рэми перегрелся на солнышке?
– Нет, хочу сказать, что уже сейчас виссавийцы предлагали послать к Рэми целителя. Их очень интересует, с чего бы это телохранитель принца так реагирует на болезнь их вождя. Если мы не найдем способа укрепить щиты Рэми, то виссавийцы будут настаивать... это все же их гость. Отказывать им будет все сложнее.
– Я понял!
– оборвал его принц, вставая с кресла.
– Я сам займусь Рэми.
Маленький зверек недовольно посвистывал, чуть слышно постукивал о пол куцым хвостом. Громче он не осмеливался. Сидеть тихо - не хотел. А хозяин, всегда ласковый, всегда отзывчивый, будто не слышал. Все внимание дарил он никуда не годному человечишке, а на любимца не обращал внимания.
Обидно. Еще более обидно, что кусаться нельзя, а очень хочется. Особенно хочется укусить это несносного, воняющего псиной человека, что то и дело гладит тоненькую, недавно поменявшуюся шкурку. Неприятно, любое прикосновение неприятно, а приходится терпеть, хозяин приказал...