Давай сделаем это громко
Шрифт:
– Эй, без рук! – шиплю я, пытаясь сбросить его ладони, но он держит меня крепко:
– Закрой глаза и просто двигайся, – вкрадчивым шепотом прямо на ухо.
Мне приходится подчиниться, иначе он вряд ли согласится показать мне клуб. В попытках найти для себя что-нибудь если не приятное, то хотя бы не слишком противное, я правда прикрываю глаза, вслушиваясь в биты музыки и неуверенно покачивая бедрами в такт.
Мужские ладони лежат на моей талии, и я стараюсь не думать об этом, но неожиданно меня прошивает током болезненное воспоминание далекого прошлого, еще до рождения
Я пытаюсь выбросить из головы мелькающие перед глазами картинки прошлого, пытаюсь стряхнуть с талии руки Мирона, но он словно вцепился в меня мертвой хваткой, и это ощущение – давно забытое, – чьей-то чужой власти над моим телом одновременно пугает и возбуждает. Я тяжело выдыхаю, а он прижимается ко мне еще теснее, и сквозь слои ткани я отчетливо ощущаю его твердый возбужденный член.
3 глава. Орудия испанской инквизиции и горячий поцелуй
Шесть лет я избегала отношений с мужчинами. За шесть лет я похоронила в себе все, что только могла: не только любовь к своему мужу, но и вообще потребность в мужском плече рядом. Так было проще: без чувств, без отношений, без обязательств, без необходимости готовить ему ужин, стирать его белье, ложиться с ним в постель.
Отсутствие секса было особенно удобным: не приходилось проверять, достаточно ли гладко выбрит лобок, не приходилось пить таблетки и дергаться при задержке месячных, не приходилось покупать сексуальное белье, чтобы кому-то угодить. Я была предоставлена сама себе, и моим пальцам хватало пяти минут, чтобы довести тело до разрядки, а потом я просто засыпала. Никаких сигарет, разговоров, нежностей, которые приняты после секса. Здоровый восьмичасовой сон, мать вашу.
И вот теперь – эти проклятые сильные мужские ладони на моей талии и этот проклятый твердый член, утыкающийся в мою задницу через ткань.
Какого хрена?!
Музыка неожиданно меняется: вместо типичного клубняка включается что-то медленное, дым-машина нагоняет на танцпол густое белое облако, и Мирон быстро разворачивает меня к себе лицом. Наши лица скрыты масками, но я все равно вижу его глаза, блестящие сквозь узкие прорези. Он выше меня почти на целую голову – и это при том, что я на шпильках. Теперь его руки обвивают меня и по-хозяйски ложатся на поясницу. Вот ведь хам. Ни тени смущения. Я утыкаюсь ладонями в его грудь, чтобы создать между нами хотя бы видимость преграды. В крайнем случае, я всегда смогу его оттолкнуть.
Вот только его стояк я ощущаю низом живота, и мне приходится глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не потерять самообладание. Спокойней, Крис. Что ты, мужских членов не видела? Он же не раздевается перед тобой, в конце концов. Просто дразнится.
Но тело реагирует совсем не так, как мне бы хотелось. Мужская близость, его откровенное возбуждение, терпкий запах парфюма, горячие ладони, прожигающие кожу сквозь ткань юбки, – все это пробуждает воспоминания
Музыка заканчивается, Мирон мягко отстраняется и протягивает мне ладонь, чтобы помочь спуститься с танцпола и вернуться за барную стойку. Я сразу берусь за бокал с коктейлем. Меня ведет, но не от алкоголя, и мне это не нравится. Может, он мне что-нибудь подсыпал?
– Чем ты занимаешься? – спрашивает он вдруг, и этот вопрос окончательно выбивает меня из колеи. Этот мужчина только что прижимался ко мне своим членом – а теперь задает такой светский вопрос, что я теряюсь и от неожиданности послушно отвечаю:
– Арт-директор в одном издательстве.
– Что за издательство? – он заинтересованно наклоняется ближе, и я чувствую, как его колени касаются моих.
– Ну, предположим, «Red Clark», – отвечаю я, поджав губы.
– Так предположим или «Red Clark»? – он улыбается.
– Какая разница? – отзываюсь я раздраженно. – Мы с тобой из совершенно разных миров.
– Мирон Абрамович Казанцев, – он неожиданно протягивает мне ладонь для рукопожатия, и я хмурюсь… Да ладно?! Невозможно!
– Тыыы… – протягиваю я ошалело. – Ты серьезно тот самый Казанцев, который сотрудничал с российскими «Vogue» и «Harper’s Bazaar»? Ты графический дизайнер? Не может быть!
– Почему не может быть? – он улыбается и кладет горячую ладонь на мою обнаженную коленку. Я пытаюсь передвинуться, но мои ноги крепко зажаты между его коленей. – Ты ведь не думаешь, что я всю свою жизнь занимаюсь только тем, что соблазняю красивых женщин?
Я тяжело выдыхаю.
Почему клевый дизайнер, чьими работами я восхищалась и подумывала предложить сотрудничество, оказался чертовым извращенцем?
И почему этот чертов извращенец вызывает в моем теле давно позабытые желания?
– Ты еще не передумала на счет экскурсии по клубу? – спрашивает он через пару минут. Мой второй коктейль как раз закончился, так что я киваю:
– Я готова, – и вкладываю свою ладонь в его.
Он ведет меня в тот самый темный коридор, что уходит в никуда черным тоннелем. Повсюду бархатные занавесы, тонкие двери, полуобнаженные фигуры в масках. Я слышу чьи-то глубокие, мучительные стоны, удары плетью и звуки секса, которые ни с чем не спутать. Влажная, шлепающая, ритмичная долбежка. Горло сводит судорогой, и я вырываю ладонь из ладони мужчины.
– Что это за место? – спрашиваю громким шепотом, надеясь, что голос не выдает ни волнения, ни невольного возбуждения.
– Коридор наслаждений, – поясняет Мирон. – Тут комнаты для группового секса, разных практик и мастер-классов… Сегодняшняя тема – тантра и медитации.
– Тема? – я фыркаю.
– У каждой секс-вечеринки есть тема. Часто есть и дресс-код… Ну, а в конце коридора расположены комнаты для БДСМ-сессий… – у него в руках вдруг оказывается связка ключей, и он быстро отпирает одну из дверей. – Добро пожаловать.