Давай сыграем в любовь
Шрифт:
— Ой, гляди! — Даша останавливается в коридоре, показывая на урну для голосования. Ее уже установили возле охранника, того самого, который целями днями зависает в телефоне. Народ потихоньку подходит, берет листики, чиркает там имена и кидает.
— Прямо как в школе, — вспоминаю я. — У нас тоже каждый год с девятого такое было.
— А у нас… — Дашка грустно вздыхает. — У нас в балетном считалось, что кроме сцены в головах у учеников ничего не должно быть. Мне даже интересно, как это все будет проходить, чем награждать. Может, проголосуем?
—
— А я за тебя, — вдруг рядом с нами вырастает Толик Мамаев. И главное так улыбается загадочно, словно мы с ним друзья давние, и не он недавно тащил меня с Дашкой в подсобку, где нас и запер по просьбе своей дуры-подружки.
— Ты заболел? — холодно отзываюсь я. — Или перепутал нас с Лейлой?
— Вот, — он машет перед моим носом листком, а там… ну точно! Мое имя и фамилия. Только этого мне не хватало. Внесем ясность: Лейла с ним мутит, и ее точно накроет так, что мама не горюй. Она и без того меня не переваривает, а если узнает, что ее парень отдал голос на дурацком конкурсе за меня, объявит войну.
— Не смей! — пищу, махнув рукой, в надежде забрать клочок бумаги.
— У тебя же Лейла есть, — озвучивает Дашка мои мысли вслух. — Разве ты не должен голосовать за нее?
— Ну… — он ловко уворачивается и кладёт бумажку в карман, перекатываясь с носок на пятки. Может Толик еще что-то бы добавил, но рядом с нами вырастает как нельзя, кстати, Гор, притом с видом довольно раздраженным. Кажется, будто его все достали, и он ищет на ком бы спустить пар.
— Ты чего здесь трешься? — рявкнул недовольно Глеб. От его грозного голоса, даже мне делается не по себе. Неужели ревнует Дашу?
— Я это… Гор… — Толик мнется, он так-то побаивается Гора, в целом, как я поняла, их компашку с одной стороны боготворят, с другой стараются обходить стороной. Особенно Соболева. У моего фиктивного парня пуля в башке, несмотря на крайне привлекательную внешность.
— Брысь отсюда, — рычит Гордеев и Мамаев, не дав мне выведать всю информацию, мчится к урне.
— Блин! — я иду следом, желая остановить его чертов поступок. Ну не может он за меня голосовать. Лейла все равно узнает. Нет, я-то ее не боюсь, да только мне и без этой стервозины проблем хватает.
И пока я расталкиваю ребят, которые толпятся у маленького столика, желая скорее отдать свой голос, Толик успевает запихнуть бумажку с моим именем внутрь.
— Нет, — кусаю от досады губу. Мамаев проходит мимо и подмигивает, а затем удаляется восвояси. Мне же остается только гадать, зачем он это сделал и узнает ли про эту проделку Лейла.
Глава 11. Руслан
Телефон отразил входящий вызов, когда преподаватель вещал очередную новую тему по физике. Я лениво
Так, например, в девятом классе я угнал машину отца, не один, а в компании с Евой. Мы, как два сумасшедших, рассекали по городу. Я тогда уже хорошо водил, папа меня с двенадцати сажал за руль и разрешал кататься по территории дома или району. Когда нас поймали дядьки с шашками, нам в очередной раз влетело. В интернет просочилась инфа, конечно, о двух нарушителях правопорядка. Народ активно требовал публичной расправы, но родительские кошельки умело прикрыли потехи своих неугомонных детей. Так было всегда. СМИ никогда ничего о нас не писали.
Правда, чуть позже мне надоело чудить, и тут спасибо отцу, конечно. Однажды он привел меня к себе в офис, развел руками в стороны и сказал:
— Если хочешь, чтобы это кресло стало твоим, а люди в округе заглядывали тебе в рот, включай голову. Иначе, я точно не оставлю тебе наследство.
И я так загорелся этой идеей, что ушел в изучение истории компании, их деятельности, к слову, у отца было несколько направлений. Самое популярное — разработка игр и образовательная сфера. Он один из крупнейших игроков на рынке. А уже в десятом классе я пошел на курсы программирования и по итогу придумал игру, которую после взял отец на доработку. Она кстати неплохо завирусилась и помогла мне получить признание в глазах папы.
Однако мои попытки взобраться на вершину мира не особо понравились Еве. Ей хотелось развлекаться, заниматься ерундой, а меня тянуло к славе и величию. На этой ноте мы отдалились, мне стало с ней скучно. И тогда-то я узнал, что принцесска Архангельских на меня запала. И нет, это не просто влюбленность, которая могла бы пройти через денек другой, Ева будто обезумела. Она перевелась в мою школу, в мой класс, стала посещать все допы, куда ходил и я.
На вопрос «зачем», она отвечала, что ей скучно, а со мной весело.
Когда эта прилипала подала документы в мой вуз, мы поругались. Я поставил ей ультиматум, что либо она становится для меня невидимкой, либо заканчивает со своим весельем. И тут Ева, к счастью, отступила. Но это временно, конечно… Затишье перед бурей.
А буря началась относительно недавно, в начале мая. Отец слег в больницу с сердечным приступом, и тогда-то его предал один из руководителей: слил важную разработку конкурентам. Это был стратегический проект, из-за которого компания папы понесла колоссальные убытки. Его акции на бирже пошатнулись, скатившись до смешных цифр. А инвесторы задумались, нужно ли вкладывать в него деньги.