Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— Мне лишь интересно, как к этому отнесется принц Рудольф, — осторожно заметила девушка, используя последний повод для отказа. Графиня слегка оживилась, её глаза лукаво блеснули:
— О, не переживайте, Руди, мы все называем его Руди, будет лишь благодарен мне. Скажу вам по секрету, я написала ему письмо с прошением, и он был столь любезен, что ответил, что мы с вами вольны поступать, как сочтем нужным, но это было бы неплохим решением для нас всех.
— Все? Могу ли я узнать, кто все? — Амалия невольно заинтересовалась именно этим, поскольку, уже успев столкнуться с характером
— Все фрейлины Её Императорского Величества, — снисходительно пояснила Ольшанска, — Вы же понимаете, что принц пользовался успехом у женщин. Впрочем, об этом я лучше промолчу, не хватало еще вызвать вашу ревность! Ведь на бедняжку Руди и так много навалилось! Признаться, я удивлена тем, что он до сих пор пытается во всем разобраться сам. Мне казалось, что он не интересуется ничем, кроме армии и бесконечных… гм… приключений.
Последнее слово было сказано с томным придыханием, Амалия слегка усмехнулась, прекрасно понимая, что речь идет о многочисленных похождениях принца, но тут же вновь стала серьёзной.
— В таком случае, если он не возражает, полагаю, вы можете занимать свою должность до момента свадьбы императора, — девушка специально не сказала «моей свадьбы», все еще надеясь на то, что случится чудо.
— Благодарю, — графиня встала и величественно направилась к дверям, уже приоткрыв дверь, обернулась, — Как я понимаю, это так же касается и фрейлин?
— Если принц Рудольф не будет возражать… — Амалия пожала плечами.
— Он не будет, — графиня Ольшанка улыбнулась, — Хотя вам, моя дорогая, не мешает научиться принимать решения самостоятельно. Негоже отвлекать императора, даже если это наш любезный Руди, по пустякам.
Амалии подумалось, что первым её самостоятельным решением будет казнить эту глупую гусыню. Девушка еще долго бы представляла себе эту кровожадную картину, как Ольшанска поднимается на эшафот, но в комнату впорхнул белый голубь и упал на стол, превратившись в письмо с печатью самого эрцгерцога.
Понимая, что поступает невежливо, девушка сухо попрощалась со своей незваной гостьей, взяла письмо и сняла магическую печать. Отец скупо поздравлял дочь с удачно разрешившейся ситуацией, мать — выражала восторг и беспокойство, что она осталась одна, и наказывала вести себя, как и подобает наследнице старинного рода.
Ощущая лишь холодную ярость оттого, как быстро её продали вновь, Амалия тщательно сложила письмо несколько раз, старательно заглаживая сгибы, а потом порвала на мелкие клочки. Все слова родителей казались насквозь фальшивыми. Она задумчиво пощелкала пальцами, пытаясь поджечь обрывки магическим огнем, как это обыкновенно делал брат, но безрезультатно. Девушка с досадой смахнула клочки на пол, задумчиво посмотрела на них, чувствуя, что в ее душе нарастает бунт. Ей просто необходимо было сделать что-то такое, что шло бы вразрез со всеми правилами и канонами. Занятия магией подходили для этого как нельзя лучше.
Желая хоть как— то доказать прежде всего самой себе, что она вольна распоряжаться собой, девушка вышла
Найти проводника оказалось нелегкой задачей — слуги, почувствовав слабину, казалось, позабыли о своих обязанностях. В конце концов, девушке попался на глаза лакей, у которого она, устав от поисков, просто потребовала проводить её в библиотеку.
Комната напомнила ей свадебный торт. Огромное помещение белого цвета, по стенам которого стояли книжные шкафы, их резные вычурные дверцы были выкрашены небесно-голубой краской. Колоны из розового мрамора поддерживали белоснежные полукруглые своды, постаменты и капители были украшены позолотой, а яркие фрески на потолке повествовали о жизни почитаемых святых.
Амалия неуверенно прошлась вдоль стен, недоверчиво разглядывая фолианты и пытаясь сообразить, по какому порядку они расставлены. Наконец, она нашла нужный ей раздел. Задумалась, затем взяла одну из книг и направилась к окну, присела на подоконник и погрузилась в чтение.
Текст оказался очень тяжелым, сами предложения — громоздкими и зачастую противоречащими друг другу, и Амалия вскоре закрыла книгу, чувствуя себя полной дурой.
В этот момент она готова была согласиться, что женщины слишком глупы для серьезной учебы. Обескураженная, она поставила книгу на полку и вернулась в свои комнаты.
Там, на серебряном подносе на каминной полке, уже лежала стопка визитных карточек. Лакей как раз заносил второй такой же, наполненный визитными карточками так, что они просто падали на пол.
— Похоже, весь Аустерхольц занят лишь тем, чтобы бросить мне карту [2] , — пробормотала Амалия, беря в руки надушенный кусочек картона, — Баронесса цу Зельгер… Хотела бы я знать, кто это такая… госпожа фон Герстнер… Графиня Рудольшадт… по— моему, в прошлом она пела на сцене…
Она начала перебирать белоснежные карточки. Графини, баронессы и просто аристократки— все спешили донести до Амалии, что будут рады видеть ее у себя с визитом. Оставалось только понять, кого действительно стоит посетить, и допустимо ли это в связи с трауром.
2
Означает нанести визит с тем, чтобы оставить свою визитную карточку. Выражение было принято в XIX веке
Разумеется, можно было спросить совет у графини Ольшански, Амалия не сомневалась, что та никогда не упустит такую возможность, но она интуитивно опасалась статс-дамы, слишком уж та была лицемерна в своем желании услужить невесте императора.
Так и не придумав ничего лучше, девушка решила попросить помощи у единственного человека, кто действительно был с ней приветлив.
Она подошла к небольшому бюро, обмакнула перо в чернильницу и написала несколько строк, присыпала письмо песком, затем сложила, написала имя, запечатала магией и отправила адресату.