Давай сыграем… в любовь…

Каблукова Екатерина

В результате этих метаний утром Амалия проснулась достаточно поздно. Подавив в себе искушение сказаться больной, девушка позвала верную Герду. Та вошла, сразу неся в руках поднос, на котором стояла чашка горячего шоколада, а на фарфоровом расписном блюдце лежало несколько восхитительных воздушных булочек, посыпанных сахарной пудрой. Под бдительным оком служанки Амалия выпила лишь шоколад, и, невзирая на протесты, отставила булочки, поскольку аппетита не было. Чувствуя себя абсолютно разбитой, девушка встала с кровати и долго выбирала платье, пытаясь найти в своем гардеробе что-то наподобие траурного. Наконец, она решила надеть темно— синее в мелкую

белую полоску. Конечно, оно слишком сильно открывало плечи, но это можно было исправить, накинув газовую косынку. Благо у нее была одна темная, для церковных служб.

Она только закончила заправлять концы ткани за корсаж, когда достаточно громкий стук в дверь возвестил о приходе барона. Герда впустила его в небольшую гостиную и вернулась к госпоже доложить о посетителе. Амалия торопливо вышла. При виде нее барон Фриш встал, щелкнул каблуками и почтительно склонился над протянутой рукой:

— Контесса Амалия, рад видеть вновь.

— Взаимно, барон, — теперь она могла рассмотреть его. Адъютанта нового императора нельзя было назвать молодым, но он не был и старым, хотя у глаз собрались едва заметные мелкие морщинки — барон явно любил посмеяться. Приятная внешность, но не красавец. Темные волосы, чуть тронутые сединой, серые глаза, лихо подкрученные напомаженные усы.

— Чем обязана? — традиционная фраза прозвучала очень чуждо. Амалия поморщилась, она не любила таких напыщенных слов.

— Принц Рудольф ждет, — он вспомнил о цели своего визита.

— Принц? — переспросила девушка, — Разве он теперь не император?

— Формально — нет. Хоть принц Рудольф и является единственным законным наследником императора, он — сын его старшей сестры, следовательно, не носит фамилию правящей династии. А при смене династии необходимо одобрение парламента, который соберется лишь после похорон.

— А вы никогда не думали, что парламент может не дать своего одобрения?

— Это маловероятно. Рудольф — единственный прямой потомок императора Франца, сын его старшей сестры, к тому же он обладает сильнейшим магическим даром.

— Да он просто идеал, — пробормотала Амалия, ни к кому не обращаясь, адъютант услышал, внимательно посмотрел на нее, но предпочел проигнорировать её высказывание.

— Его Высочество ждет, — напомнил он, — позвольте я провожу вас?

— Если я не позволю, то буду достаточно долго блуждать по дворцу, — резонно заметила девушка, её собеседник сжал губы, явно пряча улыбку.

— Прошу, — он распахнул двери перед своей спутницей. Гвардейцы, стоящие у дверей, вытянулись в струнку. Амалия вопросительно посмотрела на них, затем перевела взгляд на барона:

— Стража? Зачем?

— Ваша охрана, — вежливо пояснил тот, — Распоряжение императора. Вы — слишком ценная для нас гостья.

Девушка кивнула, не поверив его словам. Гостьей она была лишь до того, как кронпринц Леопольд утонул, сейчас же, императорском дворце, Амалия напоминала приживалку или, что было вернее, ценную заложницу.

Они достаточно быстро прошли коридор, затем — галерею, где на стенах в золоченых рамах были портреты. Как пояснил барон, все они были членами королевской семьи. Амалия равнодушно взглянула на изображения всех этих мужчин и женщин, заметила, что они развешаны так, чтобы с суровой надменностью взирать на посетителей, и с каким— то раздражением пожала плечами: в конце концов, она не виновата, что их потомок погиб.

Хотя следовало признаться самой себе, она испытывала некоторую весьма постыдную радость, поскольку понимала,

что её брак не состоится. Правда, оставался вопрос, не попытается ли воспользоваться принц Рудольф ей как заложницей. Девушка не сомневалась, что в этом случае отец будет непреклонен, но знал ли об этом сам принц. Да и погибший накануне свадьбы жених не прибавлял популярности несостоявшейся невесте. Возможно, ей все— таки позволят вернутся домой, а Клаус вновь начнет свои ухаживания, и она, не желая оставаться старой девой и прислуживать семье брата, все— таки примет предложение Клауса.

Странно, но эта мысль тоже не вызвала особой радости. Последняя встреча оставила слишком горькое послевкусие. К тому же — Амалия это всегда знала — замужество с младшим графским сыном было мезальянсом для дочери эрцгерцога. Лиззи, конечно, порадует, что старшая сестра будет делать перед ней реверанс, впрочем, какое ей дело до Лиззи…

Погруженная в свои мысли, она и не заметила, что они дошли до высоких дверей из орехового дерева, на которых цветной эмалью был выложен все тот же герб: ястреб над тремя звездами. Поскольку время было достаточно раннее, перед дверями не толпились ежедневные просители, впрочем, может быть, их не было из-за гибели императора.

Невесть откуда взявшийся лакей распахнул створки, и барон провел девушку в небольшую приемную, а оттуда — в кабинет, который по традиции занимал император.

Амалия с невольным интересом рассматривала на темные панели из орехового дерева, полностью закрывавшие стены, и вычурную лепнину на потолке. Росписей не было, только несколько картин на стенах, изображавших прославленные батальные сцены.

Огромный стол комнату на две части, около него стояло несколько стульев для посетителей. На двух стенах огромные зеркала в золоченых рамах чередовались с окнами, создавая иллюзию воздушности. Около зеркал стояли небольшие столики со столешницами из розового мрамора и бронзовыми ножками в виде грифонов.

Осознав, что кабинете кроме нее с бароном никого не было, девушка нахмурилась и уже хотела высказать возмущение столь неприглядной шуткой, когда раздались шаги и в комнату вошел еще один мужчина в военном мундире. На этот раз мундир был белый. На правой руке вошедшего также виднелась траурная повязка. Его лицо было очень усталым и каким— то злым, глаза казались красными, словно он не спал всю ночь, впрочем, скорее всего, так оно и было, около тонких губ залегли жесткие складки.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, — коротко обронил он вместо приветствия, — Думаю, нам нет нужды представляться друг другу. Эдмунд, пока ты свободен. Будешь нужен мне через полчаса.

— Ваше Императорское Высочество, — спохватилась Амалия, делая реверанс. Принц Рудольф кивнул ей на стул:

— Давайте оставим эти церемонии, они отнимают много времени, а у меня его попросту нет. Садитесь.

Девушка подчинилась, внимательно следя за мужчиной. Он прошелся по комнате и вместо того, чтобы занять стул с высокой спинкой, увенчанной изображением имперской короны, просто присел на край стола, внимательно рассматривая свою гостью. Амалия вдруг заметила, что глаза у принца были бирюзово— зелеными, как море в летний день. Девушка вдруг вспомнила, что видела его на том зимнем балу, кажется, в нарушение приличий, он протанцевал несколько танцев с ослепительно красивой брюнеткой. Тогда она не заинтересовалась им, по праву считая очередным повесой, сейчас же Амалия постаралась внимательно рассмотреть того, кто должен был решить её судьбу.