Давайте, девочки
Шрифт:
Разницы действительно никакой. Он пожал плечами:
– Это же подло.
Это не было подло. Во всяком случае с ним.
Он же сам проповедовал Систему,где все сходилось. Он жил, насаждая вокруг себя свободу. И пока он ее проповедовал, пока он учил их всех, как в ней жить, все складывалось.
То, что он совсем не Христос, ему стало ясно, как только он впервые решил обучить свою Последнюю Любовницу для себя, тут же попав в зависимость. Его, казалось, безупречная
Но вот пришла Маленькая, и вообще все полетело к чертям собачьим.
Свободной любви нет.
Рухнула его Система координат,как башня из спичек, которые он еще в щенячестве выкладывал – в знак каждой своей «победы», придумав такую игру.
И Маленькая тут ни при чем. Просто чтобы не расстраиваться, надо не настраиваться.
Они с ней оказались в тумане, который он опять для себя сочинил.
Они летели в параллельных мирах, как два самолета на разной высоте. Если смотреть снизу, кажется, что они сближаются. Но они разлетаются навсегда, их пути не пересеклись. То есть пересеклись, но лишь в одной придуманной им проекции.
С нею он был почти счастлив. А она бросила:
– Если бы ты все не испортил…
Она уезжала к Будущему Принцу.Теперь он не сомневался, что она его найдет. И станет с ним гениальной подругой и любовницей. Хотя бы из принципа и «на слабо», как и он в юности поступал.
Обидно, что, в отличие от всех его предыдущих, она так и не попробовала этого с ним. Жаль, что не было практики и закрепления материала, отчего у нее так и не развилась позитивная память.Теория, мой друг, суха…
Конечно, там она разочаруется. Не в Принце,а в том, что ничего гениального тому от нее и не будет нужно. Они халтурщики, эти Принцы…Для них не стоит пыжиться. Это его, а не их похвалила когда-то подруга его Последней Жены и его Крылатая Любовница, сказав: «Для тебя, Рыжий, стоит стараться. Ты все замечаешь. Тебе все нужно.
Потому что ты этим живешь и никогда не халтуришь. И так высоко поднимаешь планку, что тебя трудно, невозможно кем-то заменить…»
Глава тринадцатая
ФИОЛЕТОВЫЙ ПОЕЗД
Ушла Малёк совсем не так, как он ее учил.
Ушла, наскандалив и нахамив, с зареванным носом, правда, не хлопнув дверью. Отругавшись и отшумев, она долго и молча собиралась, потом попросила отвезти ее на вокзал.
Рыжюкас не потянулся к блокноту, чтобы, с облегчением вздохнув, набрать номер очередной подружки. Он абсолютно точно знал, что никаких шансов у него больше нет. Потому что никаких шансов ему и не было нужно. Он не хотел другуюсобаку.
У него так было со щенком на даче. Приблудная дворняга, беспородная кроха, к которой Рыжюкас сразу привязался, а она на третий
– Я не хочу другую собаку.
Ушла все по той же причине: надо топать дальше и как-то устраиваться. Она не сможет с ним долго, она все равно сорвется и только зря теряет с ним время.
Он попытался ее остановить, он уговаривал, он выспрашивал, что опять произошло.И, сдавшись, отвез ее к поезду.
В том, что тамей не понравится, Рыжюкас не сомневался.
Он знал, что ей нигде больше так не понравится. Но ей нужно дать время это почувствовать. Побыть одной. Куда-то кинуться. Разочароваться, чтобы понять все. И вернуться туда, где она нужна… На это уйдет время. Совсем немного.
Все просто, когда есть время. Как только Рыжюкас начинал торопиться, у него всегда все летело кувырком, но едва он успокаивался и переставал смотреть на часы, как тут же все свободно успевал. Человеку совсем немного нужно времени, чтобы понять себя. Только бы его не прессовали.
Но времени у него было не так уж и много, если он хочет успеть совершить задуманное. Времени на это ему уже давно не хватало, пожалуй, у него его и не было никогда, кроме тех лет, когда ему было столько, сколько сейчас Мальку.
Зато у нее времени было сколько угодно. Целая тьма…
…Он снова провожал свою юную Любовь, все на том же вокзале. Ее звали Лен… и ей было немногим больше лет, чем Ленке, когда та уезжала. Они снова расставались навсегда.Он еще не знал, что это неопределенное, как английский инфинитив, всуе заезженное словечко, за которым когда-то представлялась целая вечность, совсем скоро обретет для него уже конкретный и вполне законченный смысл.
«…Рыжий, что мы натворили! Ты понимаешь, что мы натворили?!
Только очень богатые или очень глупые люди могут выбросить сразу так много. Мы были очень богаты, и мы были ослепительно глупы…
Ты закладывал драгоценные жемчуга в рогатку и стрелял ими по чирикающим воробьям. С каждым выстрелом ты выпуливал в небо миллион.
Конечно, это был миллион старыми,но какой это был миллион!
Впрочем, тогда ими совсем не хотелось дорожить.
…Мы поссорились из-за Витаутаса и не встречались больше. Ты вообще больше нигде не появлялся, и на "броде" говорили, что ты даже забросил свой восхитительный смокинг. Я встретила Мишку Махлина, он рассказал, что вы с Сюней грызете гранит науки как психи. Ты все и всегда делал как псих. Сюня даже поступил в твою вечернюю школу. Вы с ним опять оказались в одном классе и готовились в институт, зубаря программу сразу за всю десятилетку. Об этом ходили легенды: как ты ночевал в беседке, чтобы не тратить времени на моцион и дышать свежим воздухом во сне. Ты решил пересдать за девятый и вытянуть на медаль.