Давние чувства
Шрифт:
Поэтому он решил тихо уйти, двинувшись к следующей остановке, и тем самым позволить Лорен иметь такую жизнь, в которой она выросла и такую, которую она заслужила.
И Бен млел от каждой секунды в последний день, когда они были вместе, складывая каждый миг в копилку воспоминаний к сотне других. Он фотографировал Лорен, глядящую на воду, когда ее длинные волосы небрежно развивал ветер, хихикающую, как маленькая девочка, когда одна из собак самозабвенно лизала ей лицо, как она орудовала лопаткой, готовя бургеры и хот-доги на большом газовом гриле, фотографировал, когда она неторопливо делала глоток Шардоне из бокала, как подмигивала ему, намекая,
Слава Богу, она не заметила ничего необычного в этот вечер, последнее, что ему хотелось вступить с ней в спор, в котором она будет ожесточенно требовать, чтобы он пересмотрел свое решение. Он не понаслышке видел, насколько упрямой могла быть Лорен, не желающей ходить вокруг да около, и Бен понял, что она обругает его, даже если заподозрит, что у него возникла подобная мысль, всеми мыслимыми выражениями, идиотом, который решил уйти, и будет с яростью реагировать, что он принял за нее решение.
Но поскольку она была такой импульсивной и такой молодой, он уговаривал себя, что он должен принять решение, потому что сильнее и старше. Лорен относилась к тем женщинам, которые предпочитали жить сегодняшним днем, проклиная любые последствия, не думая о будущем и не заглядывая вперед на год или два, или десять. И у него разрывалось сердце только от одной мысли, если она, оставшись вместе с ним, решит, что ее жизнь, которую он вел была не совсем той, которую бы она хотела для себя, или что еще хуже, обвинит его, что из-за него она не сделала прекрасной карьеры и не имеет того будущего, о котором столько времени мечтала.
Он с грустью решил, попивая вино, что самое лучшее время остановиться именно сейчас, прежде чем их отношения продвинуться еще дальше. Ей было всего двадцать, успокаивал он себя, она была такой красивой, настолько желанной и страстной, что сможет заполучить любого мужчину, которого захочет. Она с легкостью забудет мужчину по имени Бен Рафферти, который как-то летом появился в ее жизни. Но Бен отлично понимал, что никогда не сможет забыть эту женщину, никогда не сможет полюбить другую так, как он любил Лорен. И конечно же он был настоящим идиотом в десятой степени, что решил от нее уйти, но также он осознавал, что ему необходимо сделать этот шаг.
Они как обычно отправились на последнюю прогулку при луне по пляжу, потом последний раз посидели в гидромассажной ванне; посмотрели приключенческий фильм, которые обожала Лорен, и он съел почти все приготовленные ею распутные брауни. И похоже она ничего необычного не заметила в его поведении, болтая как обычно, как будто других забот в целом мире у нее и не было.
Но когда он повел ее в постель той ночью, он испугался, что выдаст себя. Тем более, что Лорен пребывала в более игривом настроении, оставляя ему мало шансов, предпочитая в спальне взять все под свой контроль. И хотя он наслаждался, когда она играла доминирующую роль, сегодня же ему хотелось лелеять, смаковать ее, вобрав в себя ее красоту, запах, сохранив их в воспоминаниях, чтобы они прожигали его банк памяти все время и оставались там навсегда.
— Позволь мне, — прошептал он, повалив ее на подушки, как только она попыталась ползти по нему.
Она упрямо тряхнула головой, пытаясь оттолкнуть его, но затем выдала возглас удивления, как только он опустил свои губы на ее в длинном, требовательном поцелуе. И тут же она обхватила его руками за шею, притягивая к себе, а не отталкивая. Он целовал ее почти с отчаянием, пытаясь запомнить вкус ее сладких губ, их мягкость и бархатистость.
Лорен ахнула, как только его горячий язык прочертил дорожку между ее пышных грудей, а затем понизу вокруг каждой в отдельности. Она прижала его голову к себе, как только его губы обхватили ее бледно-розовый сосок и начали усиленно сосать, пока его пальца пощипывали другой. Ему хотелось довести ее до оргазма, как уже один раз, только поглаживая и стимулируя ее грудь, но он слишком жаждал ее сегодня вечером, чтобы довольствоваться только ее грудью.
Поэтому его губы продолжили путь вниз по ее животу и еще ниже, но Лорен каким-то волшебным образом удалось выбраться из-под него. Прежде чем он успел запротестовать, она убедила его замолчать, перевернувшись, и они оба оказались в идеальном положении «шестьдесят девять».
Несколько раз раньше они экспериментировали с этой позиции, и каждый раз Бен приходил к мнению, что лучше быть не может, чем двойные ощущения от ее сладкой, сочной киски, пока Лорен в этот же момент сосала его член, беря глубоко в горло. Ему не составило большого труда быстро довести ее до оргазма своим языком и пальцами, пока его член скользил между ее губами, когда она громко стонала от удовольствия. Он воспользовался ее состоянием, перевернув ее на спину на кровати, глубоко войдя внутрь, прежде чем она успела запротестовать.
И пока он закачивал свой безудержный член внутрь нее снова и снова, Бен понимал, что эти минуты выходили далеко за рамки простого траха. Хотя иногда секс с Лорен был жестким, непристойным и первобытным, он всегда, всегда чувствовал, что он был наполнен любовью с самого первого раза.
Он заставлял себя не закрывать глаза, чтобы видеть ее прекрасное лицо, сохраняя ритмичные толчки в ее тугую, влажную киску. Она смотрела на него своими зелеными глазами все еще отрешенным взглядом от оргазма, и была настолько чертовски потрясающей, совершенной, что его сердце защемило только от одной мысли, насколько сильно он в нее влюбился. И только почувствовав слезы, перемешивающиеся с потом со лба и стекающие по щекам, он закрыл глаза. Он не мог позволить Лорен увидеть свои слезы, увидеть, насколько он глубоко ее любит. Не потому, что он боялся, что она может счесть его слабаком или не мужчиной. Бен был вполне уверен в своей мужской силе, поэтому даже не беспокоился на этот счет. Нет, причина, по которой он не мог позволить ей увидеть его эмоциональный срыв, заключалась в том, что он боялся, что Лорен при ее врожденной чувствительности, заподозрит что-то неладное.
Однако он позволил появиться очередным слезам, когда кончил, его тело омывалось чистым, неподдельным удовольствием, по-прежнему находясь долгие, бесконечные секунды внутри нее. Не в состоянии контролировать свою реакцию, чтобы скрыть свою тоску, он понял, что это было настоящее прощание с ней, Бен уткнулся в ее шею, в надежде, что она не увидит его слез и примет их за пот, предполагая, что его сотрясает дрожь от силы оргазма, а не от беззвучных слез.
Почувствовав беспокойство Лорен и ее изящные тонкие пальчики, ласкающие его влажную щеку, проводя успокаивающие круги по его голой спине, он не мог позволить ей задавать вопросы или задуматься над происходящим. Вместо этого он поцеловал ее снова, обхватив ладонями ее грудь, потом сжал задницу, лаская ее бедра, пока она не застонала от удовольствия, и его член опять ответил на ее призыв.