Давным-давно
Шрифт:
И с удивленьем между ног
Увидел он могучий рог,
Который целился как раз
Прекрасной деве между глаз.
Вот это да! Такого хуя
Земля не видела давно.
Залупу вывали любую,
Все по сравненью с ним – говно!
А девица, от счастья взвыв,
Илью на спину повалив,
Рубаху споднюю задрала,
И над колом торчащим встала.
Примерившись пиздой, с размаху,
Решительно вскочила на хуй.
Тихонько вскрикнула
От первой боли замерла,
Хотела встать – не тут-то было!
Илья вцепился что есть силы,
И засадил ей до конца —
Аж побелела вся с лица.
Илья, дорвавшись до пизды,
Понятно, не бросал узды!
И баба, попривыкнув к хую,
Закрыв глаза, вздохнула сладко,
Внутри себя его смакуя,
Пошла размашисто вприсядку.
Илья же снизу поддавал
И лапами ей сиськи мял…
Через минуту оба взвыли
И с наслаждением приплыли.
Илья ей полный бак налил,
Всё, что за тридцать лет скопил!
Взопрели оба, точно в мыле.
Забив вдвоём победный гол,
Они объятья расцепили,
Ночной горшок Ильи разбили,
И грузно рухнули на пол…
…Илья не сразу оклемался.
Открыл глаза, лапнул рукой.
Уж не приснилось, испугался?
Потрогал член могучий свой…
А рядом баба еле дышит
И, словно печка, жаром пышет!
К ней проявивши интерес,
Он снова на неё полез…
Да… Мало ей не показалось —
Теперь с Илюшей не балуй!
И как бедняжка ни старалась,
Не падал богатырский хуй!
И вскоре поняла она,
Что помереть обречена.
«Сама себя поймала в сети!
Меня он точно заебёт.
Иль захлебнусь я при минете,
Иль жопу в клочья разорвёт,
И мне пиздец придёт во цвете, —
Мелькнуло у неё в мозгу, —
Коль я сейчас же не сбегу!»
Девица так себе решила
И собираться поспешила,
Пока Илья решил вздремнуть,
А после снова девке вдуть.
С трудом передвигая ноги,
Она помчалась по дороге,
Клянясь не покидать свой лес,
И больше – никаких чудес!
Илья часок-другой поспал.
Проснулся. Член мгновенно встал.
Пустую избу оглядел,
Смекнув, что больше не у дел,
Вздохнул и выглянул в окно —
Опять тусуется блядво!
«Ага, – решил себе Илья, —
Сейчас из дому выйду я.
Довольно шастать по кустам!
Уж я просраться всем вам дам…»
Сменил нательную рубаху,
Надел парадные портки,
Глотнул стакан единым махом
И грохнул об пол на куски.
Ну, Русь,
Родился новый богатырь!
3
Что ж, мой читатель, так бывает:
Кого Судьба бедою мает,
Кто натерпелся столько лет,
Кому не мил уж белый свет,
Она или совсем погубит
И головой в говно засунет,
Или со смехом вознесёт
На самый верх своих высот.
Илюше, право, повезло!
Старухам-сплетницам назло
Судьба его вдруг приласкала,
Позволив жизнь начать сначала…
Илья, свой опыт тренируя,
Пыхтел, не покладая хуя.
В деревне всех переебал
И вскорости азарт пропал.
Всё чаще стал смотреть Илья,
Взобравшись на гору крутую,
Доверив взор компасу-хую,
За лес, на дальние края.
Его влекла к себе столица,
Как пышнотелая девица.
И часто он отца просил,
Чтоб Киев глянуть отпустил.
И так в конце концов достал,
Что тот свое согласье дал.
Благословили на дорогу,
Собрали узелок с едой,
Всплакнули всей семьей немного,
Потом шли долго за Ильей
И за селом остановились,
Расцеловались и простились.
Пошёл Илья, без мук сомнений
Искать на жопу приключений.
Ах, эти русские дороги!
Сейчас иль триста лет назад,
По ним шагали наши ноги,
Снося и грязь, и снегопад.
Нигде таких дорог не сыщешь.
Тут ям и колдоебин – тыщи!
Асфальт, понятно, в те края
Не завозили ни хуя.
Так что татарская орда,
Что сдуру забрела сюда,
Грязь помесила двести лет…
Теперь её простыл и след.
Но для простого мужика,
На грудь принявшего слегка,
Дорога, что бежала вдаль,
Была, как мерсу магистраль.
По ней шагал Илюша смело,
Не забывая и про дело:
Прохожих баб в кусты таскал,
И пыл свой с ними остужал…
В конце концов, как ей ни длиться,
Дорога привела к столице,
И златоглавый Киев-град
Явил Илюше свой фасад.
Он, заплатив пятак у входа,
Опизденев от толп народа,
Глазел вовсю по сторонам
На блядовитых местных дам.
И скоро понял наш Илья,
Что столько верст прошёл не зря.
«Вот это да! Вот это бабы!
А терема – что небоскрёб!»
Илья почуял, что пора бы…
Дай волю – всех бы переёб!
Но он держал себя в узде,
И гнал все мысли о пизде.