Дай мне руку, тьма
Шрифт:
— Нет. Но я…
— Выходит, кроме того, что вы пнули ногой труп, избили дубинкой беззащитного человека и оградили желтой лентой место преступления, вы больше ничего не сделали, так, сержант?
Роджин изучал что-то на поверхности плиты.
— Нет.
— Что вы сказали?
— Я сказал «нет», сэр.
Девин кивнул и, переступив через труп, стал рядом с Роджином.
Последний был высокого роста, а Девин нет, поэтому Роджину пришлось согнуться, когда Девин поманил его пальцем. Он наклонил
— Оставьте место преступления, сержант Роджин, — сказал Девин.
Роджин посмотрел на него.
Девин прошептал, но так, что все в кухне слышали:
— Пока я руки тебе не оторвал.
— Мы все профукали, — сказал Болтон. — Точнее, я профукал.
— Нет, — сказал я.
— Это я виноват.
— Во всем виноват Эвандро, — сказал я. — И его подельник.
Он уперся лбом в стену коридора.
— Я был слишком самонадеян. Они подсунули мне приманку, и я ее проглотил. Я не должен был оставлять вас одних, ни за что.
— Вы не могли предвидеть отключение электричества, Болтон.
— Разве? — Он поднял обе руки, затем опустил их с отвращением.
— Болтон, — сказал я, — Грейс цела. Мэй цела. Фил цел. Именно они являются гражданским населением в данном деле. Не я и не Энджи.
Я направился через коридор к гостиной.
— Кензи.
Я оглянулся.
— Если вы и ваша напарница не гражданское население и не легавые, то кто же?
Я пожал плечами.
— Два идиота, которые оказались и вполовину не так крепки, как думали.
Позднее, когда мы сидели в гостиной, сереющий горизонт сообщил нам, что наступает утро.
— Ты уже сообщил Терезе? — спросил я Девина.
Он смотрел в окно.
— Еще нет. Собираюсь вот поехать к ним.
— Сожалею, Девин. — Этого, конечно, было недостаточно, но мне больше ничего не приходило на ум.
Оскар, глядя в пол, закашлялся в кулак.
Девин провел пальцем по оконной раме, посмотрел на пыль, оставшуюся на пальце.
— Моему сыну вчера стукнуло пятнадцать, — сказал он.
Бывшая жена Девина Хелен и двое их детей жили в Чикаго с ее вторым мужем, ортодантистом. Опека была у нее, а после неприглядного скандала на Рождество четыре года назад Девин утратил право видеться с детьми.
— Серьезно? Как там Ллойд?
Девин пожал плечами.
— Несколько месяцев назад прислал свою фотографию. Он высокий, а волосы такие длинные, что не видно глаз. — Он разглядывал свои крепкие шероховатые руки. — Он играет на ударных в местной группе. Хелен считает, это мешает его учебе.
Оглянувшись, он посмотрел из окна на улицу, и серые пятна на горизонте, казалось, осели влагой на его коже и расползлись по ней. Когда он вновь заговорил,
— Впрочем, на свете есть вещи похуже, чем быть музыкантом. Согласен, Патрик?
Я кивнул.
Когда утро все-таки вступило в свои права, Девин подвез меня к гаражу, где я держал свой «порш», так как Фил, уезжая в больницу, прихватил мою «краун викторию».
Остановившись у гаража, Девин, сидя на своем месте, закрыл глаза, не замечая, что выхлопной газ, с шипеньем покидающий неисправную трубу, окутывает машину.
— Аруйо и его подельник вмонтировали телефон в модем компьютера в заброшенном доме в Наханте, — сказал Девин. — Так что могли звонить с телефона-автомата на улице, а звонок проходил через компьютер. Очень умно.
Он потер лицо руками и еще крепче зажмурился, как бы перекрывая выход новой волне боли и обиды.
— Я всего лишь легавый, — сказал он. — Это все, что я умею делать. И я должен выполнять свою работу. Профессионально.
— Знаю.
— Найди этого парня, Патрик.
— Найду.
— Любым способом.
— Болтон…
Он поднял руку.
— Болтон тоже хочет с этим покончить. Не привлекай к себе внимание. Не мелькай на людях. Мы с Болтоном со своей стороны гарантируем полную свободу действий. Слежки за тобой не будет. — Он открыл глаза, повернулся и долго смотрел на меня. — Не позволь этому парню писать в тюрьме книги или давать интервью газетам.
Я кивнул.
— Наверное, захотят изучить его мозг. — Он повертел в руках кусок винила, выбившийся из его разбитого щитка. — Но это будет невозможно, если у него не останется мозгов.
Я похлопал его по руке и вылез из машины.
Когда я позвонил в больницу, Энджи все еще была в операционной. Я попросил разыскать Фила, и когда он подошел к телефону, чувствовалось, что он совершенно подавлен.
— Что происходит? — спросил я.
— Она все еще там. Они ничего не говорят мне.
— Успокойся, Фил. Она выдержит.
— Приедешь сюда?
— Скоро, — сказал я. — Мне еще надо кое-кого повидать.
— Ладно, Патрик, — осторожно проговорил он, — ты тоже успокойся.
Эрика я нашел в его квартире в Бэк Бэй.
Он встретил меня на пороге в рваном банном халате, под которым виднелись серые плавки, с осунувшимся лицом и седой щетиной трехдневной давности. Его волосы не были собраны в конский хвост, а спадали на уши и плечи, что сильно старило его.
— Надо поговорить, Эрик.
Он посмотрел на пистолет у меня на поясе.
— Оставь меня, Патрик. Я устал.
Позади него виднелись разбросанные по полу газеты и гора грязной посуды в раковине.