Дай пять
Шрифт:
Бабуля взяла соусник и полила жаркое на тарелке.
– Как думаешь, сработает?
Все, кроме Бабули, застыли с вилками в руках.
– Да ладно, я не стала бы хоронить курицу живьем, – успокоила Бабуля.
После этого ни у кого не нашлось, что сказать, а я почувствовала, как на втором куске торта впадаю в дремоту.
– Ты едва держишься на ногах, – заметила Бабуля. – Полагаю, тот взрыв из тебя все соки выжал.
– Мне не удалось выспаться прошлой ночью.
– Может, вздремнешь, пока мы с бабушкой все уберем, – предложила матушка. – Можешь воспользоваться гостевой комнатой.
Обычно я
У родителей в доме три спальни. Бабуля Мазур спит в бывшей спальне сестры, а моя комната используется как гостевая. Конечно же, единственным гостем, когда–либо спавшим в гостевой, была я. Все друзья и родственники родителей живут в радиусе пяти миль, и у них никогда не возникало повода остаться ночевать. Я тоже живу не дальше пяти миль, но славюсь своей привычкой попадать время от времени в разные беды, заставлявшие искать временное убежище. Поэтому в шкафу в гостевой комнаты навечно прописался мой банный халат.
– Возможно, чуток вздремну, – согласилась я. – Уж очень устала.
* * * * *
Косой луч пробивался через щель в занавесках, когда я пробудилась. В первый момент я не могла сообразить, где я, раздумывая, не опоздала ли я в школу, затем вспомнила, что школа давным–давно закончилась, а я просто доползла до кровати, чтобы соснуть, и кончила тем, что проспала всю ночь.
Я скатилась с кровати полностью одетая и поплелась на кухню. Матушка готовила овощной суп, а Бабуля сидела за кухонным столом и внимательно штудировала некрологи.
Когда я вошла, Бабуля подняла на меня взгляд:
– Ты вчера случайно не побывала в мусорной компании?
Я налила кофе и села напротив нее:
– Угумс.
– Здесь говорится, что прошлым вечером застрелили женщину, Марту Дитер, служащую из «АР ДЖИ СИ». Пишут, что ее нашли на парковке около собственного дома. – Бабуля придвинула мне газету. – Вот ее фотография и все остальное.
Я выпучила глаза при виде снимка. Точно, это была Марта. Судя по перебранке, устроенной с коллегой по конторе, я могла ожидать, что у нее на шее останутся синяки от пальцев. Мне и в голову не пришло представить пулю в башке.
– Пишут, что ее выставят завтра вечером у Стивы, – сообщила Бабуля. – Нам стоит пойти, учитывая, что эта компания убирает и наш мусор.
Поскольку католическая церковь устраивала вечеринки с бинго только два раза в неделю, то Бабуля с подружками разнообразили свою социальную жизнь посещением смотрин в похоронном бюро.
– Подозреваемых нет, – сказала я, прочтя статью. – Полиция думает, это простое ограбление. Пропал ее кошелек.
* * * * *
Когда я покинула квартиру родителей, коричневый «додж» все еще торчал на улице. За рулем, склонив голову и открыв рот, спал Торчок. Я легонько постучала в окно, и он, подпрыгнув, проснулся.
– Черт, сколько время? – только и произнес он.
– Ты что, всю ночь здесь стоял?
– Да уж. Похоже на то.
Мне тоже так показалось. Он выглядел даже хуже, чем обычно. Под
– Случаем, ты никого не прикончил прошлым вечером?
Торчок поморгал, глядя на меня:
– Что–то не припомню. А кто отдал концы?
– Марта Дитер. Она работала в «Мусоровозы АР ДЖИ СИ».
– С какой стати мне хотеть ее убивать?
– Даже не знаю. Прочла сегодня утром в газете и просто решила спросить.
– Поинтересоваться никогда не помешает, – согласился Торчок.
* * * * *
Я зашла в свою квартиру и увидела мигающий огонек автоответчика.
«Эй, Милашка, припас для тебя работу», – сообщил Рейнджер.
Второе сообщение было от Бенито Рамиреза.
«Привет, Стефани, – говорил он. Бархатным голосом. Отчетливым, как всегда. – Я немного отсутствовал… ну, ты в курсе». Наступила пауза, и я мысленно представила его глаза. Маленькие бусинки на физиономии и устрашающе безумные. «Я заглядывал повидаться, но тебя не оказалось дома. Ничего. Как–нибудь в другой раз». Потом раздался короткий смешок, как у девчонки, и связь прервалась.
Я стерла сообщение Рейнджера, а Рамиреза сохранила. Мне стоило бы получить судебный запрет. Обычно я не придавала значения судебным запретам, но в этом случае, если Рамирез продолжит мне надоедать, я могла бы добиться аннулирования его досрочного освобождения.
Я связалась с Рейнджером по телефону в его машине.
– Что за работа? – спросила я.
– Шофером. У меня имеется некий молодой шейх, прилетающий в Ньюарк в пять часов.
– Он везет наркотики? Незаконное оружие?
– Ничего подобного. Он навещает родню в округе Бакс Каунти. На длинные выходные. Наверно, даже не будет взрывать себя.
– А в чем подвох?
– Никаких подвохов. Наденешь черный костюм и белую блузку. Встретишь его у выхода и спокойно сопроводишь по назначению.
– Полагаю, звучит нормально.
– Поведешь лимузин. Можешь забрать машину в гараже на Третьей и Маршалл.
– Что–нибудь еще?
– Убедись в экипировке.
– Ты имеешь в виду костюм…
– Я подразумеваю пистолет.
– О.
Я повесила трубку и вернулась к снимкам дяди Фреда. Разложила их на столе, в точности как в первый раз. Две фотографии были с завязанным мешком. Я предположила, что в таком виде дядя Фред их нашел. Он сделал пару снимков, потом открыл мешок. Интересный вопрос: он знал заранее, что внутри, или для него содержимое явилось сюрпризом?
Я поднялась на этаж выше к миссис Бестлер, у которой было слабовато со зрением, и одолжила увеличительное стекло. Оно не очень помогло, но я почти уверилась, что это была женщина. Короткие темные волосы. Никаких украшений на правой руке. Кажется, в мешке с ней находились смятые газеты. В криминалистической лаборатории могли бы выяснить, когда сделаны снимки. Мешок с женщиной стоял в компании других мешков. Я насчитала четыре. Они стояли на асфальте. Возможно, выставленный мусор с какого–нибудь небольшого предприятия. Столь маленького, что ему не требовался большой мусорный бак. Таких контор кругом пруд пруди. Или, может, мешки на подъездной дороге, принадлежавшей семье, которая выбрасывает мусор тоннами.