Дай пять
Шрифт:
– Кто–то разделяет мое мнение по поводу этого платья.
– Записку оставили на ветровом стекле Лулиного «файерберда». Мы нашли ее, когда вернулись из магазина.
– Ты знаешь, кто ее написал?
– Есть парочка соображений.
– Хочешь ими со мной поделиться?
– Может быть, просто какой–то парень, увидевший меня в пассаже.
– Или?
– Или Рамирез.
– У тебя есть повод думать, что это Рамирез?
– У меня от этой записки мурашки по спине.
Глава 6
–
– Так может, он не хочет насиловать и калечить меня. Возможно, просто стремится спасти меня.
– В любом случае, тебе стоит носить с собой оружие.
Когда Рейнджер ушел, я прослушала единственное послание на автоответчике: «Стефани? Это мама. Вспомни, что ты обещала отвезти свою бабушку завтра вечером в похоронное бюро. Ты можешь приехать пораньше и пообедать с нами. Я собираюсь приготовить баранью ногу».
Барашек – это звучит хорошо, но я бы предпочла прослушать какие–нибудь новости о дяде Фреде. Типа «знаешь что, только что случилась забавная штука… нашелся Фред».
Раздался еще один стук в дверь, и я узрела в глазке Торчка.
– Я знаю, что ты на меня смотришь, – заявил он. – И знаю: ты думаешь, что тебе нужно пойти и взять пистолет, газовый баллончик и электрошокер, так пойди и возьми все это, а то я устал тут стоять.
Я открыла дверь, оставив дверь на цепочке.
– Дай мне шанс, – попросил Торчок.
– Что тебе надо?
– Как выходит, что этому Рэмбо можно входить, а мне нет?
– Я с ним работаю.
– Ты со мной тоже работаешь, я за тебя только что отпахал целую смену слежки.
– Что–нибудь случилось?
– Не скажу, пока не впустишь.
– А мне не нужно знать эти неприятности.
– Нет, нужно. Ты любишь совать всюду свой нос.
Он был прав. Я сгорала от любопытства. Потому сняла цепочку и открыла дверь.
– Так что случилось? – повторила я вопрос.
– Да ничего не случилось. Травка выросла на долю дюйма. – Он вытащил из холодильника пиво. – Твоя тетя настоящая алкоголичка. Тебе следует отправить ее в Общество анонимных алкоголиков или еще куда.
Он заметил на стойке платье.
– Елки–твои–палки, – воскликнул Торчок. – Это твое платье?
– Я купила его на свадьбу.
– Хочешь сходить на свидание? Если меня почистить, я еще сгожусь.
– У меня и так свидание. У меня в некотором роде есть на примете парень…
– Вот как? И что за парень?
– Его зовут Морелли. Джо Морелли.
– О, черт, я его знаю. Не могу поверить, что ты спуталась с Морелли. Этот парень просто неудачник. Извините за выражение, но он трахает
– Откуда ты знаешь Морелли?
– У нас профессиональные отношения, типа он коп, я букмекер.
– Я спрашивала о тебе, и он сказал, что никогда о тебе не слышал.
Торчок запрокинул назад голову и рассмеялся. Впервые я услышала, как он смеется, и это звучало неплохо.
– Он может знать меня под другими именами, – предположил Торчок. – Или может быть, он просто не хотел признаваться, потому что знал, что я могу проболтаться насчет него.
– И что это за другие имена?
– Секретные, – сказал он. – Если я скажу, то какой же это будет секрет?
– Вон! – я вытянула руку и указала ему на дверь.
* * * * *
В девять часов утра позвонил Морелли.
– Просто хочу напомнить тебе о завтрашней свадьбе, – предупредил он. – Заберу тебя в четыре. И не забудь, что тебе следует заскочить в участок и оставить заявление о стрельбе на Слоун–стрит.
– Ладно.
– У тебя появились наводки на Фреда?
– Нет. Ничего стоящего упоминания. Хорошо то, что я делаю это не за зарплату.
– И то хорошо, – согласился Морелли. Я почувствовала по его тону, что он улыбается.
Я закончила разговор и позвонила моему другу Ларри в «АР ДЖИ СИ».
– Знаете что, Ларри? – сказала я. – Я нашла чек. Он лежал в столе дяди. Плата за три месяца обслуживания мусоровозом. И чек погашен.
– Прекрасно, – ответил Ларри. – Принесите чек, и я открою кредит.
– До какого времени вы открыты?
– До пяти.
– Я приеду перед закрытием.
Я сунула свое барахло в сумку, закрыла квартиру и спустилась в вестибюль. Вышла из здания и пересекла стоянку. В руках я держала ключ и уже готова была открыть машину, когда почувствовала чье–то присутствие. Я повернулась и очутилась нос к носу с Бенито Рамирезом.
– Здравствуй, Стефани, – поздоровался он. – Как приятно снова видеть тебя. Чемп скучал по тебе, пока был в разлуке. Очень много о тебе думал.
Чемп. Более известный, как Бенито Рамирез, который был настолько сумасшедшим, что говорил о себе не иначе, как в третьем лице.
– Что ты хочешь?
На губах у него проступила та самая ненормальная улыбка:
– Ты знаешь, что хочет Чемп.
– Как насчет того, чтобы сказать мне?
– Он хочет стать тебе другом. Он хочет помочь тебе обрести Иисуса.
– Если ты не перестанешь преследовать меня, я получу судебный запрет.
Улыбочка осталась на губах, но взгляд похолодел и стал тяжелым. Стальные шарики, плывущие в пустом космосе.