Дай тебя забыть

Миронова Аля

Я даже не заметила, как начала плакать. Только Ромин успокаивающий голос привел меня в чувство.

— Ну, что ты, мелкая, — чуть покачиваясь из стороны в сторону, бормотал парень. — Если ты не хочешь, мы развернемся назад, к городу, поедем в парк аттракционов, сядем на что-нибудь экстремальное, и вся твоя грусть мигом вылетит!

— С тобой — хоть на край света, рыжик, — всхлипывая ответила. — Но сейчас я правда хочу проведать маму и брата. И ты даже не представляешь, как много сделал для меня!

— Представляю, увы, — с плохо скрываемой грустью

отозвался Авдеев.

***

Сначала мы посетили местный магазин. Это было странно и даже как-то ностальгически, пожалуй. Наверное, сельские универмаги — настоящие кладовки сокровищ, потому что в них можно найти все, что угодно.

Так, например, я стала обладательницей дневника для девочек (знаю, что мне не десять, но очень захотелось), набора прикольных резинок для волос, одного из двух парных кулонов (второй оказался на шее у Ромы), бутылки лимонада, нескольких булочек с повидлом и спрея от комаров. А еще я попросила рыжика купить немного шоколадных конфет с начинкой — такие любил Костя. Мне было неловко, что за меня платил Авдеев, однако, парень убедил меня в том, что он инициировал поездку, а, стало быть, любые расходы — его обязанность и прерогатива.

У входа в небольшую церквушку Рома без всяких просьб или напоминаний сам выбрал для меня платок — белое кружево, чтобы покрыть голову. Уже внутри, у матушки, мы купили свечи, лампадку и искусственные цветы. Внутри задержались совсем ненадолго: поставили свечи за упокой и одну, стыдясь взгляда Авдеева, я тихонько поставила за здравие. Не за отца, — за Макса. Нет, я не думала, что Рома мог бы быть против, но мне было неловко обсуждать это.

— Ну что, веди, красавица, — задорно проговорил рыжик и выжидающе посмотрел на меня.

В теории, обычно кладбище скрывается в пролеске или за горкой. Здесь же было и то, и другое, и, поэтому, я немного растерялась. С Малым Родничком все было гораздо проще, к тому же, мне водитель подсказал, куда идти.

— Да ладно тебе, — фыркнул Авдеев и взял меня за руку. — Погнали!

Спорить смысла не было, поэтому я снова доверилась парню и последовала за ним, даже не разбирая дороги. А какая разница? Денег нет, адреса дома нет и, если вдруг, рыжик решит надругаться надо мной, и бросить в лесу, я все равно не выберусь оттуда.

Минут через пятнадцать, примерно, я обратила внимание на ограду, которая показалась впереди. Непроизвольно выдернула руку и, поддавшись какому-то порыву, рванула вперед.

Казалось, ноги сами знали маршрут и, что оказалось самым потрясающим, ловко маневрируя между рядами, остановилась около могилы Анисимовых.

Дыхание моментально сперло, а ноги подкосились, и я рухнула на колени. Слезы сами собой потекли из глаз, как только взгляд отыскал на памятнике два небольших медальона с фотографиями брата и мамы.

— Как же сильно я по вам скучала, — буквально завыла в голос.

Одиночество с новой силой обрушилось на меня. Я ведь надеялась, что рядом с родными снова почувствую себя… полноценной, но нет. Гранитная плита служила напоминанием

какой-то моей никчемности.

“Никому ты не нужна, Маргаритка”, — зудел внутренний голос. — “Те немногие, кто был готов бороться за тебя, — мама и Костик, — теперь в холодной земле,”

Мне отчаянно захотелось опуститься рядом с цветником и свернуться калачиком. Казалось, а вдруг так можно будет услышать их голоса?!

Только сильные руки не позволили этого сделать. А я даже не слышала, как он подошел и сел позади, но была благодарна Роме за это.

— Ты на нее похожа, — прижал парень меня спиной к своей груди. — Красивая, волевая, упрямая.

Я лишь горько усмехнулась. Мама действительно была очень яркой женщиной, одной из тех, кому всегда оборачивались вслед. И главное, она никогда ничего не делала для этого. Даже в мешковатом спортивной костюме, с пучком на голове и синяками под глазами от недосыпа, она все равно привлекала мужское внимание и недоуменно-завистливые женские взгляды. Ух, как папа ревновал!

Я же… Невзрачная серая мышка, всеми брошенная. Единственная моя жизненная цель — постараться не осквернить память моих родных. Отец… с ним все понятно. Плевать он хотел на мои желания, у него какие-то свои планы на мое будущее. Но мама…

“Я всегда буду тобой гордиться!”, — часто повторяла она, когда я в очередной раз плакала из-за какой-то неудачи. — “Ты, главное, никогда не отступай, а я тебя поддержу”.

— Расскажи мне про брата, — ворвался в мои мысли голос рыжика. — Интересно, он бы набил мне морду?

— За что? — улыбнулась, глотая слезы. Все-таки, Рома — потрясающий человек. И я бесконечно рада его присутствию, и поддержке.

— Ну как, я же видел его маленькую сестренку голой, — фыркнул парень, вгоняя меня одновременно и в краску, и в полнейший ступор.

***

Довольно продолжительное время мы провели на кладбище. Я и плакала, и смеялась одновременно, рассказывая о своем детстве, маме, брате, и… Максимове. Авдеев ни разу не перебил меня, — лишь обнимал крепче.

Когда, наконец, мне немного полегчало, словно весь груз, что долгие годы якорем давил на шею, куда-то свалился; Рома встал сам, помог подняться мне, разложил цветы на могиле и зажег лампаду.

— Думаю, вам надо немного побыть наедине, — тихо произнес парень и приободряюще сжал мою руку. — Я буду у выхода. Не заблудишься, мелкая?

Я лишь отрицательно покачала головой. Уверена, рыжик даже и не представлял, как много он для меня сегодня сделал!

— Огонь не забудь погасить, — бросил Рома напоследок.

У меня внутри царило такое умиротворение, что я совершенно растерялась и даже не знала, что сказать. Моя, раздирающая на мелкие части душу, тоска сменилась легкой грустью и осознанием неизбежного. Да, моих родных не стало слишком рано, и, раз я не смогла смириться с этим шесть лет назад, то самое время принять это сейчас. Молчаливо глотая последние слезы, разглядывала фотографии любимых людей и, казалось, они без слов все понимали.