Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 3
Шрифт:
Вдруг кому-то удалось пробить цепь стражников. Ко мне в ноги, упала женщина с младенцем на руках.
— Если вы воистину наш спаситель, — горячо взмолилась она, — сделайте милость, исцелите дитя. Лекарь сказал, что ему остался день-два жизни. Пожалуйста, помогите.
Стражники растеряно переглядывались друг с другом, не решаясь прогнать женщину с больным ребёнком. Я тоже, честно говоря, сначала опешил от такой просьбы.
Но уже в следующее мгновение желание помочь этой женщине пересилило все остальные чувства.
— Снимите
— Чего захотел? — хмуро процедил один из сопровождающих нас, судя по одеждам, кто-то чином повыше обычных рядовых стражников, он дал знак стражникам следовать дальше, а женщину ткнул носком сапога. — Пшла вон!
Я, не раздумывая, кинулся к нему и мгновенно перекинул свои цепи ему через голову и, соорудив тем самым удавку, стал душить мерзавца.
Поганец захрипел, брыкаясь в моих руках, но выпутаться не он мог. Краем глаз я видел, как сбегаются из зала братья ордена Триликого, как два брата, сложив руки, пытаются навести на меня чары.
Я чувствовал магическое воздействие со всех сторон, но на каком-то интуитивном уровне я сумел переформатировать магический блок на кандалах в щит, и все их заклятья отлетали от меня.
— Эрик, отпусти сэра Купера, — попросил брат Лесли, единственный, кто осмелился ко мне подойти близко.
Я слегка ослабил хватку, понимая, что ещё чуть-чуть и убью этого урода всерьез и надолго.
— Я отпущу этого выродка, брат Лесли, — пообещал я, — если вы дадите мне слово, что снимите с меня кандалы, чтобы я помог этой женщине.
— Обещаешь ли ты, что после того, как поможешь этой женщине, пойдёшь в зал суда добровольно, вновь надев кандалы? — громко спросил брат Лесли.
— Обещаю, — быстро кивнул я.
— Снимите с него кандалы, — велел брат Лесли.
Я отшвырнул от себя обмякшее тело Купера. Ко мне подошел один из стражников и трясущимися руками, старательно избегая смотреть мне в глаза, освободил меня от цепей.
Я подошел к перепуганной насмерть женщине. Помог подняться ей с земли. Кивнул ободряюще. Посмотрел на её ребёнка, оценивая его состояние.
Девочке было меньше года и жизнь в ней, действительно, едва теплилась. Она была в коме. Я понял, что если спасу её, то истрачу изрядное количество энергии и силы, но не помочь я просто не мог.
— Что произошло? — тихо спросил я женщину.
— Это несчастный случай…я… он не хотел, я пошла в магазин и оставила Мэри с сыном, а он надумал её подбрасывать, он любит, когда Мэри смеется. И не удержал… Она упала и ударилась головой… — сбивчивый рассказ женщины закончился рыданиями.
Я оглядел толпу и разглядел в ней мальчишку лет девяти, который смотрел на нас во все глаза, переминаясь с ноги на ногу.
— Пусть ваш сын подойдет к нам, — потребовал я. — Стража пропустите его,
Тот самый мальчик, которого я приметил, смело вышел к нам.
— Это моя вина, ваша светлость, — четко сказал мальчик, было видно, что ему
— Это хорошо, что ты осознаёшь ответственность за свой поступок, — серьёзно кивнул я. — Если бы твоя мать не была такой смелой и отчаянной женщиной, тебе пришлось бы нести груз вины за смерть сестры всю жизнь.
После этого краткого нравоучения я приступил к лечению девочки. Пришлось попотеть, потому что при падении пострадала голова, и кость черепа вдавилась в мозг. Девочка открыла глаза, а вместе с глазами раскрылся и рот. Раздался оглушительный рёв.
Я же качнулся, и вынужден был присесть на землю, обливаясь потом.
— Вы спасли её, слава Богине жизни Аве и её соколу! — толпа подхватила и тоже стала славить богиню жизни и её сокола. — Вы спасли моё дитя!
Женщина наклонилась и хотела обнять меня, но стражники вежливо отодвинули её в сторону, видимо, памятуя прошлый опыт с сэром Купером и чувствуя настроения толпы, они были с ней предельно вежливы. Женщину с детьми проводили обратно в толпу.
— Идите, — сказал брат Лесли, — вы обещали.
Я поднялся и покорно, как и обещал, протянул одному из стражников руки. Кандалы вновь защелкнулись на моих запястьях.
Я слышал, как бушует за моей спиной толпа. Они требовали свободу соколу, но их крики встречали голоса братьев, требующие тишины и порядка.
Тяжелая дверь за моей спиной захлопнулась со звуком отсекающей головы гильотины. Меня отрезали от поддержки народа. В зале же настроения царили кардинально противоположные. Меня встретили десятки настороженных лиц и многие из этих лиц были мне знакомы.
Я встретился взглядом с сэром Артуром — моим учителем истории. Именно он впервые судил меня именем Триликого, именно он вынес оправдательный вердикт, после того, как с черепа сэра Урика сползло мясо. Старик выглядел отстраненным и подавленным. Он тоже сейчас выступал против моей семьи, хотя столько лет получал кров в нашем замке.
Увидел я и прибывших в город братьев Глостеров вместе с Арчибальдом. Живым и невредимым Арчибальдом, явь подтвердила, что мой сон не плод моей фантазии, а реальность.
Я внимательно всмотрелся в отца Роджера. Он всё еще был тенью самого себя, жалким гомункулом без хармы. К счастью, с Диксеном он ещё не воссоединился, но это было вопросом времени.
Нас завели в огороженное решеткой пространство, где мы сели на скамью подсудимых.
— Именем Триликого, да начнется суд! — прогремели братья, которые уже успели вернуться с площади и занять тринадцать судейских мест.
Глава 27
С места поднялся седовласый брат с колючими глазами, он представился братом Итаном, развернул длинный свиток и монотонно стал зачитывать выдвигаемые обвинения семье герцога Герберта и всем причастным к этому делу лицам.