Даже если вам немного за тридцать
Шрифт:
Через неделю должна была быть мнимая "автокатастрофа" Дашкова, и Лиза целыми днями обдумывала, как ей себя вести и что кому говорить. Мама не должна была ничего знать. Ох, тяжело врать маме.
В конце сентября "час икс" наступил. Якобы ничего не подозревающей Лизе, приехавшей, как обычно, в десять утра на работу, позвонили из милиции и, посоветовав быть мужественной, сообщили кошмарную новость: сегодня ранним утром, ее муж разбился на своем автомобиле, на Киевской трассе. Он был нетрезв, и, по словам его знакомых, в последнее время, это случалось с ним часто.
Лиза внимательно
– Как это случилось?
– рыдая, спросила она.
– Он не справился с управлением на повороте, и, на большой скорости, врезался в бетонную опору. Он в ужасном состоянии, но....Вам придется опознать его. Мы...сейчас приедем за Вами.
Она назвала адрес и отключилась. Всхлипывать перестала и начала думать, что после опознания нужно поехать в приличный бутик и купить черные одежды, приличествующие жене, пардон, вдове нефтяника. Набрала Игоря, и опять, начав рыдать, хотя тот был во все посвящен, но ведь и его телефон могли слушать, она, со стоном ужаса, пролепетала:
– Игорь! Какой ужас! Игорь! Коли больше нет! Он разбился!
– Лиза, успокойся! Лиза, я уже все знаю, сейчас приеду! Лиза, держи себя в руках!
– Игорь, Игорь, нельзя сообщать Веронике в Британию, она беременна, если она узнает об этой трагедии - то может потерять ребенка...
– Да, конечно, мы скажем ей позже.
Они заранее уговорились, что Вероника не будет принимать участия в инсценировке, так как та действительно была беременна, и Уильям категорически запретил ей выезжать в воюющую Украину хотя бы на пару дней.
Лиза с Игорем безупречно отыграли все в областном морге, куда доставили тело потерпевшего, Лиза, разумеется, "падала в обморок" на руки кума, но все же опознала труп...и татуировку на руке...и обручальное кольцо...и шрам от аппендицита...
Она была предусмотрительной женщиной, и приметы на опознании произносила очень осторожно. Если все откроется, то ее адвокаты скажут, что такие пустячные приметы есть у половины трупов...и мало ли на кого можно напялить обручальное кольцо. К тому же женщина была совершенно не в себе...
Наконец, подписав документы, они вышли на улицу из жуткого помещения.
Игорь пожал ей руку, она ему в ответ тоже.
– Лиза, садись в машину, нужно все организовать. Я сейчас всех обзвоню. И тебе нужно купить черную одежду.
В машине тоже говорили осторожно. Мало ли? В наши времена так легко все подслушать, а ставки в игре были немаленькие.
Они с Игорем и Дмитрием весь день мотались по городу, подготавливая шикарные похороны какому-то неизвестному, неопознанному родными, бедолаге, убитому в этой кошмарной войне и сыгравшему роль Дашкова. Возможно, это было не очень-то этично, и еще год назад, вызвало бы у Лизы ужас, но за последние месяцы она стала другой. На войне, как на войне.
В день похорон она чуть все не испортила. Собралась, оделась в шикарный, черный наряд, дорогую черную шляпку с крепом и глянула на себя в зеркало. Щеки полыхали, огромные синие глаза радостно блестели. "Да уж, безутешная вдова!"- подумала она. Постучался
– Что делать? Меня прет, это нервы! Ты посмотри на меня. Должно быть, так начинается истерика!
Игорь прошел к бару и налил стаканчик коньяка:
– Быстро выпей! И, знаешь, как Скарлетт О"Хара, еще немного на платье побрызгай. Так, давай темные очочки нацепи...и, давай еще, красной помадой или румянами слегка кончик носа подрисуй, типа, плакала...так, носовой платочек в ручки...ну, пошли, веселая вдова!
Все прошло нормально, прощальные речи, шикарные венки, дубовый гроб и богатое застолье в ресторане. Во главе стола - большая фотография Николя в траурной рамке. Единственное, что они не стали заказывать -- это церковный обряд погребения и отпевание священником. Лиза категорически выступила против такого кощунства!
Она держалась хорошо, впрочем, кум Игорь постоянно был рядом и поддерживал ее, иногда - буквально. Она выслушивала бесконечные соболезнования друзей и близких, и ждала, когда же это все, наконец, закончится!
Последним к ней подошел с соболезнованиями странный, пожилой кавказец, с совершенно мертвыми глазами. Она ужаснулась, как это у человека могут быть такие страшные глаза! Он пожал ей руку и проговорил несколько утешительных слов. Она ответила что-то соответствующее.
Ночевала Лиза в доме кумовей. Утром, Игорь постучал в двери и вошел в комнату:
– Лиза, тут на Ольгин телефон пришла для тебя странная смс-ка.
– Для меня? На Олькин телефон?
– Лиза выхватила телефон и прочла смс с совершенно левого номера:
"Срочно нужно встретиться с Лизой. Вопрос жизни и смерти. Лиза, в том месте, где я впервые учил тебя бросать, в полдень. Можешь взять Игоря. Далматинец".
Лиза удивилась. Впрочем, в последнее время, у нее порой, не оставалось времени даже на удивление. Надо было действовать немедленно, интуитивно.
– Игорь, это чеченец - Шамиль. Охранник Дашкова. Его фамилия Далматов, и Дашков всегда называл его "далматинцем", из-за врожденных пятен на шее. Посмотри, как он осторожен. Это значит, боится, что и твой, и мой телефоны, возможно, читаются и прослушиваются. Бросать -- это он учил меня бросать ножи. Я помню, в каком лесочке. Игорь, это очень опасно. Шамиль ни во что не посвящен и, возможно, что-то пронюхал. Возможно, он будет шантажировать нас! Лучше я поеду одна!
– Даже и не думай! И быстро собирайся, нам еще на могилку, "будить".
Это был старинный, славянский, еще языческий обычай, времен древнего Киева-града. На следующее утро после похорон, близкие люди покойного собираются на импровизированные поминки на могиле, "будить", то есть еще раз сказать о покойнике много хорошего, и, конечно же, без угощения, тризны, тут не обходится.
Лиза быстро засобиралась. Подумав, она попросила кума заехать на минуту в ее офис. Лиза открыла сейф, осторожно вытащила пистолет и сунула во внутренний карман своей курточки. Это был "Макаров", которого ей совсем недавно дал Дашков. Через знакомого мента, мужа подруги, она проверила, не числится ли что плохое на этом "стволе". В последнее время Лиза не доверяла даже Дашкову. Ствол был "чистый".