Даже если вам немного за тридцать
Шрифт:
В кафе она вела себя спокойно и скромно. Но все равно, на нее, нежную, белокурую и белокожую, глазели все посетители.
– Ке белла синьора!
– сказал Антонио, показав вверх большой палец.
Она закинула ногу на ногу:
– О, а синьор Антонио меня ревнует?
Всю оставшуюся дорогу она либо слушала музыку, либо бормотала что-нибудь по-русски, якобы рассчитывая на то, что Антонио ничего не понимает. Когда она особенно доставала его, он грозил ей пальцем.
Серая машина не стала въезжать в ворота пансионата, вслед за машиной Антонио. Лиза забрала джинсовую сумку и попрощалась с синьором Чичорелло-младшим. Тот неохотно
Пришло сообщение от Бонни.
"Элиза, 19 или 20 августа я вылетаю в Италию. Скажите мне название Вашего пансионата, и как до него добраться. Там ведь можно снять номер? Вы не представляете, как много мне нужно сказать Вам! Я приеду с Линой. Она очень рада такому отдыху-командировке".
Лиза долго размышляла, стоит ли отвечать. Ее жизнь стала развиваться так стремительно, что она уже не руководила событиями, а просто боролась с их последствиями. Тряхнув волосами, она решила, что, возможно, это и к лучшему. Иногда нужно отпускать ситуацию -- и пусть будет, что будет! Надо больше доверять Богу. Ничего плохого он ей не предоставит.
Она написала Бонни, как к ней доехать из Рима, сообщила, что забронирует номера для него и для Лины и что ей тоже есть что ему сказать.
Вечером, прямо на ее итальянский телефонный номер, позвонил муж. Лиза удивилась. Роуминг был очень недешевый.
– Лиза, - глухо сказал Дашков, - моя мама умерла.
– О, Николя!
– вскрикнула пораженная Лиза, - Держись, дорогой!
Он, хоть и был здорово пьян, но прямо замер. Она говорила с ним так, словно в прежние времена.
– Николя, как это случилось? Инсульт? Да, я понимаю. Тебе, конечно же, поможет Игорь с похоронами, да? Где будут хоронить? Николя, держись! Она всегда гордилась тобой, не подведи ее память. На девять дней я уже приеду. Маму и дядю Володю позови, они все организуют! Да. Пока.
Она вздохнула. Бедняга Дашков. Вот так, разом, потерять всех...Ей стало жаль его. "Все-таки, я дура! Жалость погубила больше женских сердец, чем все остальные мужские хитрости, вместе взятые! Не буду поддаваться! Кто он мне такой? Чужой человек".
На следующий день Дашков опять позвонил. Сразу же передал трубку Игорю.
– Кумася, - кричал счастливый Игорек, - У меня сегодня родился сын! 3800 и 53 сантиметра! Богатырь!"
– Вау!
– закричала Лиза, - Поздравляю! Как Олюшка?
– Все хорошо, уже перевели из родильного зала в палату.
– Игорь, а как назовете?
– Иваном!
– У-у-у! Супер! Прекрасное имя! И Лев по гороскопу! А на кого похож?
– На меня, конечно! Все мои дети похожи на меня!
– с гордостью заявил кум.
– Игорешка! Как я рада! Я привезу ему подарок. А как Софийка?
– Она вообще от него не отходит. И ночевать будет в роддоме, на диванчике. Я Ольке трехкомнатную палату снял.
– Кум, ну ты -- красава! Что вам купить?
Они еще поболтали и Лиза отключилась. Может, Дашков и ждал, что она что-то скажет и ему на прощание, но она не сказала.
Лиза потратила два дня на покупку подарков родным и близким. Это было настоящим подвигом для женщины, ненавидящей шоппинг! Когда продавцы не понимали ее, она набирала Машу, растолковывала ей, давала трубку продавцам и Маша по телефону объясняла им, что хочет синьора.
19-го вечером к ней в номер постучали. Она вздрогнула, почему-то догадавшись,
Они бесконечно говорили, ужинали в ресторане пансионата, где удивленные постояльцы шептались между собой, что "загадочная славянка" нашла, наконец, себе компанию каких-то новичков. Потом долго гуляли над ночным Тирренским морем. Ночью жара спала. Уходить с побережья совершенно не хотелось. Уставшие, они разошлись на ночь, каждый по своим номерам и она была благодарна ему за понимание, потому что ей было бы страшно неловко, постучи он к ней ночью.
На следующий день, за завтраком, она рассказала Роутеру, что подозревает, что ее муж -- нефтяной мафиози, и что он постоянно следит за ней, то ли из ревности, то ли по еще каким-то причинам. Вот и сейчас, наверняка, ему уже доложили об их приезде. Она сказала, не вдаваясь в подробности, что у них произошел конфликт, и сразу же по возвращении в Украину, она собирается подать на развод. Сказала, что он взломал и прочел всю ее переписку. Роутер выругался. Лина испуганно посмотрела на него и не стала переводить. Но Лиза и так поняла.
Иногда Бонни надолго повисал на телефоне, и Лиза болтала с Линой, которая очень понравилась ей еще в Англии. На следующий день, она заметила трех незнакомых джентльменов, которые, держась чуть поодаль, постоянно сопровождали их повсюду. Бонни успокоил ее, что это его охрана.
– Элиза, сказал он, глядя ей в глаза,- Я не хочу, чтобы Вы надолго возвращались в Украину. Там идет война. Оформите заявление на развод и доверьте все дальнейшее адвокатам. Потом, забирайте сына и приезжайте в Англию, я сделаю Вам вид на жительство. Вы не можете теперь поселиться у Глоустеров... Я хочу предложить Вам пожить в моем имении, в Дербишире, зная, как Вы неравнодушны к красотам природы. Разумеется, я не буду докучать Вам визитами. Вам нужно прийти в себя от всех этих дрязг и волнений, Вам здорово досталось.
"Блииин, какой все-таки джентльмен!" Она даже не думала, что в ее жизни возможен такой вариант развития событий. Он быстро успокоил ее по поводу учебы сына, сообщив, что ему вполне можно нанять учителя и заниматься дома. Сказал, что и она сама сможет изучать английский, постоянно тренируясь и разговаривая с прислугой. Лиза, конечно, смутилась и сказала, что подумает. И что, в любом случае, она очень признательна ему за предложенную помощь.
Однако, уже на следующий день она сказала ему, что не сможет поселиться в его имении.
– Бонни, Вы из тех людей, кто всегда на виду. Вы хотя бы представляете себе, что будет твориться, если желтая пресса пронюхает, что в Вашем поместье живет украинка, жена русского мафиози? Нужно, хотя бы оформить развод для начала. А это может затянуться. Я знаю Дашкова, он купит всех судей и будет тянуть время, в надежде, что я передумаю. И предупреждаю Вас: я выросла в традициях, очень отличных от ваших! Я не собираюсь убегать от ваших журналистов, я возьму автомат и буду бегать за журналистами, если они меня достанут! Они меня запомнят! Я не позволю им портить мне жизнь!