Даже если вам немного за тридцать
Шрифт:
– Я отдам тебе всю недвижимость. Наш дом в "Шотландии", мамин дом в Миргороде, две "двушки", здесь и в Кременчуге. Я их тебе подарю. Еще до развода. Сдашь все в найм, и будешь иметь на черный день хоть копейку.
– А сам где будешь жить?
– Я купил маленький домик, здесь, в Полтаве, на Червоном Шляху. В нашем доме...не могу больше жить...Все напоминает о тебе.
– На Червоном Шляху? А там есть маленькие домики? Это -- новость!
– Лиза, там живут и не очень богатые люди.
– Та ты шо? В трехэтажных особняках?
Он помолчал. Посмотрел на
– К англичанину уйдешь? Я видел, как он на тебя смотрит...
Лиза возмутилась:
– Тебя больше не должно интересовать, кто как на меня смотрит!
– Я видел, как ты на него смотришь...Я знаю, как ты смотришь, когда хочешь...
Лиза вскочила:
– Дашков, ты больной на всю голову!
– Лиза, а ведь ты поступаешь со мной точно также, как Украина с Россией...Уходишь, значит...К европейцу...
– Дашков, а давай не будем переносить наши мелкие семейные дрязги на столь глобальный уровень!
– Это вопрос именно глобальный!
– Хорошо! Я отвечу тебе! И за себя, и за Украину! От добра - добра не ищут! Любил бы и ценил - так не ушла бы!
Она начала выбираться из-за столика.
– Я очень жалею, что пришла сюда!
Дашков схватил ее за руку:
– Сядь, Лиза, нам надо поговорить.
И она, вдруг, решилась сказать ему то, о чем раньше не собиралась говорить.
– Коля, тобой очень интересуется Интерпол. Или те, кто стоят за Интерполом... Не лез бы ты в Италию...
Он помолчал. Потом сказал:
– Я не делаю ничего противозаконного.
– А у меня -- другая информация. Береги себя, Коля. А когда ты мне подаришь недвижимость?
– уже мягче, вспомнив какого высокого мнения о Дашкове, были две очень близкие ей женщины -- мама и тетка, - сказала Лиза.
– Да хоть завтра.
– Я могу делать с ней, что захочу?
– Ну да. Это будет полностью твоя собственность.
– Тогда я подарю "двушку" в Полтаве той паре врачей, что спасли мне жизнь. Абрумянам. Помнишь их?
– Делай, как знаешь. Еще я перепишу на тебя часть акций. До развода...Лиза...а, знаешь, тебе ведь не обязательно со мной разводиться...Хочешь стать моей... вдовой?
– Дашков, у тебя белая горячка! Ты допился! Знаешь что, поехали к психотерапевтам!
Он тяжело вздохнул:
– Лиза, у меня большие неприятности...И не только с Интерполом. Пошли, погуляем по лесу, детка. Как бы там ни было, а я доверял в жизни только трем женщинам, одной из которых больше нет. Но есть еще ты и Ника...
Лиза сразу смягчилась. Похоже, он хотел просить ее о помощи, и отказать ему она не могла.
Она пошла с ним в лес, хоть и знала, что он вполне может ее там убить. У него был совершенно сумасшедший вид и еще более сумасшедший план. И посвящены в него были Лиза, Вероника и чета Корниенко. Лиза внимательно выслушала мужа.
– Ну что, справишься с ролью молодой вдовы?
– спросил он.
– Разумеется! Я даже эпитафию тебе сочиню! Что-то вроде:
"Природа с ним была щедра,
Ничто не требовав, взамен,
Был дан и ум, и красота,
Но он использовал лишь член!"
Дашков
– Ты -- единственный человек на свете, кто может себе такое со мной позволить!
– О, я знаю!
Вечером того же дня пришло очень сердитое сообщение от Бонни:
"Ты постоянно проводишь время со своим мужем, ты и не собираешься с ним разводиться! Я знаю, что в семье были похороны, и у тебя есть определенные обязательства. Но похороны закончились, а ты опять все время с ним".
Лиза задумалась. Следит, значит...Но как? И что это за тон? Как он смеет так с ней разговаривать?! Она ответила:
"Дорогой сэр! Я не имею чести быть Вам ни любовницей, ни женой, ни даже подругой! Не думаю, что у Вас есть право решать где, как и с кем мне проводить свое время!"
Вечером, на ее электронный адрес пришла сканированная статья из какой-то желтой английской газетенки. Там, в очень удачных ракурсах, было запечатлено ее прощание с Роутером в Римском аэропорту Чампино. На всех трех фото они самозабвенно целовались. "О, а я очень фотогенична!" - решила Лиза, совершенно спокойно рассматривая фото. Заголовок газеты гласил, что-то вроде "Новая пассия неотразимого Бонни". Она почти не поняла текст, но ее уровень знания английского, позволил уловить там что-то о "загадочной славянке" и о том, что джентльмены, как известно, предпочитают блондинок... Лиза попросила Лину немедленно перевести ей статью. Здесь она никому не могла ее показать.
Пришло сообщение и от Лины, и от Бонни. Первая полностью перевела ей текст. Второй назвал ее авантюристкой, подстроившей всю ситуацию, и поинтересовался на кого она работает. Он писал еще какие-то гадости.
Лиза, в бешенстве, ответила, что лучше бы "неотразимый Бонни" включил мозги и подумал, кого именно он задел своими действиями или выступлениями в последнюю неделю - две, и почему эти фото появились только теперь, через полтора месяца после поездки в Италию. Затем, она выразила радость по поводу того, что постсоветское пространство все еще несколько закрыто "железным занавесом", и поэтому не весь мусор из "цивилизованного" мира долетает сюда. Потом попросила никогда ее больше не беспокоить! В постскриптуме добавила: "Если у тебя хватило способностей следить за мной здесь, в Украине, то неужели их окажется недостаточно, чтобы узнать все об этой газете и ее репортерах? А мне казалось, что возможности министров не ограничены..."
На следующее утро она, с большой гордостью, отправила ему назад его деньги, которыми так и не воспользовалась. И приписала:
"Всего хорошего! Приятно было познакомиться".
На этом, ее отношения с высокопоставленным англичанином закончились. По крайней мере, она искренне так считала.
Два следующих дня она провела в обществе юристов -- этих самых больших жуликов на планете. Но в данном случае, они работали на нее. Она получила от мужа акции и недвижимость, сразу же передарив двухкомнатную квартиру в Полтаве семье Абрумянов. Наташа и Женя были в полном шоке и без конца ее благодарили.