Дебри

Уоррен Роберт Пенн

– Шутка - это соль человеческой жизни. Но собака не солит мясо.

– Это шутка, - терпеливо пояснил невзрачный.
– Он так пошутил.

– Дасэр, - сказал Моис и сдержанно засмеялся.

Толстяк устремил на него взгляд.

– Спасибо, - сказал он.
– Но продолжим. Когда умирает доблестный воин, хоть бы и от заворота кишок на зимних квартирах, любящие его люди хотят получить тело возлюбленного. Тело должно быть подготовлено для транспортировки. Ergo25. У меня, например, есть знакомый, который переезжает с войсковыми частями. Передвижной бальзамировщик. Я

рассматриваю возврат к этой профессии как акт патриотического служения. Кстати, и заработок недурной.

Невзрачный прыснул.

Доктор Салгрейв взглянул на него с жалостью.

– Бедный простофиля, - сказал он.
– Он не познал, насколько сложна жизнь. Если человек вершит добрые дела и этим зарабатывает хорошие деньги, разве это не доказывает, что его таланты действуют в гармонии с замыслом Всевышнего и с Его благословения? Но я решил плюнуть и на богатство, и на возможность патриотического служения на ниве передвижных бальзамировщиков. Я призван решать задачи всеобъемлющего масштаба. И в свете этого рассматриваю всю свою предыдущую жизнь только как предписанный свыше срок ученичества перед великой миссией...

Адам больше не слушал. Он подошел к молодому человеку, сидевшему на корточках около дерева. Тот тоже не слушал. Он с неподдельным увлечением катал соломинку между большим и указательным пальцем, туда-сюда. Адам тихо присел рядом. Молодой человек, казалось, не замечал его присутствия. Адам потянулся, чтобы тронуть его за плечо или за рукав, но на полпути отдернул руку и стал ждать, пока его заметят.

Наконец еле слышно, почти шепотом, он сказал:

– Вы... вы здесь были?

Молодой человек медленно повернул голову. Он смотрел на него из далекого далека. Потом шевельнул левым плечом. Пустой рукав слабо качнулся.

– А ты думал, это медведь от меня кусок отодрал?
– спросил он бесстрастно, без всякого выражения.

И снова перевел взгляд на соломинку, вращающуюся между большим и указательным пальцем. Адам опустил голову и посмотрел на соломинку. Она каталась туда-сюда.

Толстяк с усилием поднялся на ноги не без помощи дерева, на которое опирался спиной. Еле отдышавшись после этого упражнения, он поглядел вниз.

– Возьми кувшин, - сказал он невзрачному. Потом обратился к Джеду Хоксворту: - Если соблаговолите пойти за мной, я покажу, в каком они состоянии.

Адам увидел, как все потянулись вслед за толстяком к земляной куче, насыпанной рядом с каменной стеной. Бледный молодой человек встал и последовал за ними. Толстяк указывал вниз, за кучу. Адам знал, на что они смотрят. И знал, что ему тоже придется подойти и посмотреть.

Он подошел и посмотрел.

– Он не так плох, как можно было ожидать, - говорил доктор Салгрейв. Наши доблестные войска ввели христианский обычай прикрывать лицо усопшего. Всем, что под руку подвернется. Шляпой, куском рубахи, одеялом.

– Это предохраняет от грязи, - пояснил невзрачный.

– У этого лицо в довольно хорошем состоянии, - сказал доктор Салгрейв со знанием дела.
– Учитывая, через что ему пришлось пройти. Но здесь место сухое. К тому же, погода благоприятствовала, было не слишком сыро.

Молодой

человек до сих пор смотрел в неглубокую яму. Теперь он отвернулся и принялся изучать каменную ограду.

– При должном обращении...
– говорил доктор Салгрейв, но прервался, чтобы отпить из кувшина.

Адам стоял рядом с молодым человеком. Внимание молодого человека было приковано к точке на стене. Вдруг он вздрогнул, стряхнув оцепенение.

– Вот он, - сказал он.

– Кто?
– спросил Адам.

– Этот чертов камень, - он кивком указал на большой камень у основания стены. На вид булыжник ничем не отличался от дюжины соседей. С вопросом во взгляде Адам обернулся к молодому человеку.

– Я знал, что найду его. Я бы узнал его даже в темноте.

Но обращался молодой человек, кажется, вовсе не к Адаму.

– У меня была уйма времени, чтобы хорошенько с ним ознакомиться, сказал он. И тут, резко обернувшись к Адаму, посмотрел прямо на него.
– Я лежал на этом самом месте...
– он ткнул пальцем в землю, - уставившись на чертов камень. Все время, пока они швыряли в нас кухонными плитами, я изучал этот камень. Так что мне ли его не знать, мы с ним даже на "ты" успели перейти.
– Он замолчал.

Адам увидел, что лицо его покрылось потом.

Потом, после паузы, во время которой Адам слышал его дыхание, молодой человек сказал:

– Наверное, просто надо было чем-то занять себя. Вот и разглядывал камень, - он снова замолчал.

Потом заговорил:

– Пока не подошел Петтигру. Петтигру со своими негодяями из Северной Каролины.

– Северной Ка-арлины?
– переспросил Джед Хоксворт. Он как раз собрался сделать глоток, но задержал кувшин на уровне груди, переведя взгляд с доктора Салгрейва на молодого человека у стены.
– Ты сказал - из Северной Ка-арлины?

– Ну да, - сказал молодой человек.
– Эти гады. Они нанесли удар как раз вот в это место. Я лежал тут за стеной и видел, как они наступают. Когда они перестали швырять на нас кухонные плиты, я выглянул из-за стены. Они были там, в долине, перли прямо на нас. Пиккет и эти, из Виргинии - вон там, - он указал пальцем чуть левее, - а негодяи из Северной Каролины здесь. Они огибали холм. Шли на картечь, в упор. То один падал, то другой, но остальные смыкали ряды и топали дальше. Боже правый, эти сволочи просто смыкали ряды и шли дальше. Они приближались строем. Они держали линию. Они чертовски ровно держали линию.

Джед Хоксворт задумчиво отдал кувшин доктору Салгрейву. Он подошел к молодому человеку, встал рядом и поглядел через стену, на склон холма, на простирающуюся дальше равнину.

– Они все это расстояние прошли?
– спросил он.

– Ну да, прошли, - сказал молодой человек.
– Слишком многие дошли досюда, на мой взгляд, - он шевельнул левым плечом, рукав качнулся - так знамя на древке качнется от легкого ветерка и снова замрет.

– Они остановились только один раз, - сказал он.
– Чтобы дать залп. Потом снова поперли. Но уже не шагом. Бегом. Дьявол, они бежали и орали во всю глотку. Со штыками наперевес. Они всем скопом перевалили через стену.