Дедские игры в двух измерениях
Шрифт:
– Если промолчим- сожрут... – возразил Сергей.
– Времена не те! – Уверенно сказал Никита.
– Не сожрут. А начнут жрать- подавятся. Тем более, что ты же сам сказал «плюнули». Не укусили же...
– «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь!» - напомнил Сергей древний лозунг борцов за чистоту в социалистическом искусстве.
– Может быть и так. Кто знает, насколько у них длинные руки? А если это компания?
– Сегодня ты играешь рэп, а завтра...
Я посмотрел на
– ...а завтра в тундре валишь лес...- закончил Сергей. БАМ уже будоражил нашу кровь.
– Тундра- это не лес. Тундра - это...
Никита попытался вспомнить что нам в пятом классе рассказывали про тундру на уроках Природоведения, но запнулся. А может быть по привычке начал отыскивать к этому слову рифму?
– ...Это тундра! – закончил я за него.
– Нужно по-другому. «Сегодня ты играешь рэп, а завтра тащишь длинный рельс».
– Да. – Никита благосклонно кивнул.
– Это про нас. Прямо «БАМ-рэп»!
Поморщив лоб, он выдал:
– «Под наш советский бодрый рэп ребята дружно ставят рельс...»
Я решил не отставать и продолжил:
– «И голубые поезда бегут неведомо куда.»
Нашу поэтическую дуэль остановил Сергей.
– Ну, во-первых, это не рэп. А во-вторых, мы же вроде бы решили повременить с рэпом-то? Решили, что не время?
– Ну тогда что бы отмазаться придется вместо рэпа написать что-нибудь патриотическое. Что-то о Родине.
– А что новое-то писать, когда уже старое есть?
Мы посмотрели на Сергея, ожидая разъяснений.
– Ну та песня, которую мы Кобзону хотели отдать. Давайте переиграем и сами её исполним. Тем более и она, я чувствую, немножечко рэп.
Он затоптался в такт покачивания вагона.
– Подумаем и прикинем как её до ума можно довести. Лично я думаю, что там все-таки хор нужен. Там ведь слова «Я, ты он, она...» Это просто прямой намек на кучу людей, стоящих на сцене. А что такое куча людей на сцене?
Никто из друзей отвечать на риторический вопрос не стал.
– Конечно хор!
Я обдумал слова Сергея. По-моему, он был прав. Слова стихотворения сидели в голове крепко, и я «просмотрел» их, прикидывая, какие из строчек могли бы быть пригодны для исполнения хором. Получалось, что как раз весь припев можно не петь, а скандировать! От радости я ткнул друга в плечо.
– Тогда тебе «отл»!
– Что мне? – не понял он.
Я засмеялся. Проблема, которую мы никак не могли решить все-таки разрешилась. Вот какая польза от путешествий!
– За твой «хор» тебе «отл». В смысле отлично. Это очень хорошая идея.
Погруженный в свои мысли Никита никак не отреагировал.
– Смотрите как получается...
Как мог, я объяснил, как вижу исполнение песни вместе с хором. Никита, с прищуром глядя на
– Явно видно детский хор. Кобзон впереди, а за его спиной три десятка мальчиков и девочек. «Черных, рыжих и льняных» ...
– Негров нам не нужно, - отозвался я, представив, что вместо детского хора на сцене стоят ребята, которые помогали нам на записи пластинки по следам фестиваля.
– А назовём как?
– Как автор стихи назвал. «Родина моя».
14.
Эту идею, с Кобзоном и хором, мы мусолили все время, пока ехали.
А ехали мы весело. Это слегка напоминало поездку на Фестиваль в Берлин. Ну, может быть, только не плясали пассажиры на каждой остановке. А вот что касается попеть пени... На этого желающих нашлось множество.
Разумеется, гитаристов в поезде хватало, но мы были особенными. Про «КПВТ» знали практически все, что обеспечивало нам пристальное и благосклонное внимание окружающих.
С первого же дня к нам в купе зачастили желающие посмотреть на нас и подрать горло.
Вот они и драли. Пели наши песни, свои... Народу было множество и каждый готов был себя показать. Частенько заглядывал нами руководитель бригады, Лёня Островский, которого почти всерьез называли «комиссаром».
Пели, спорили, смеялись, в общем было весело... Но как только у нас возникала идея что-то попробовать новое, то мы безжалостно выгоняли всех закрывались в купе и работали с песней.
Беда была в том, что ни один из нас еще «не слышал» её.
Может быть потому, что в этой песни было что-то от марша, что-то от рэпа и что-то от эстрадного шлягера.
Хотелось задавать ритм громко стукая ногами, но мелодии-то не было... С хором тоже не все было понятно.
Мы искали возможности, перебирали их, но решения не было.
– Если бы мы возвращались в Москву... – сказал Никита, глядя на мелькающие мимо нас елки.
– Вот-вот... Но мы в Москву не едем...
– Если бы да кабы... Место имеет значение!
Я назидательно поднял палец.
– Если бы кузнец Вакула полетел не в Петербург, к Екатерине, а в Париж, к Очередному Людовику, то вполне мог бы встретиться там с Атосом, Портосом и Арамисом... Вот роман мог же получиться! И название интересное: "Вакула, черт и три мушкетера"...
– Если бы он полетел в Ереван? – с интересом спросил Сергей, но Никита не дал ему себя сбить и подозрительно спросил:
– Это ты к чему?
– Это я к тому, что мы имеем то, что имеем.
– А черт-то тут при чем?
– Да ни причём. Просто, к слову пришлось. Нет у нас хора и в ближайшее время не будет, если только мы не организуем хор из тех, кто захаживает в наше купе.