Дедушка-именинник
Шрифт:
— А ты вчно съ наставленіями, — откликнулся старикъ, чокаясь съ нимъ.
— Васъ-же любя. А то сердитесь, и себя и меня изводите.
Они выпили. Уста жевали. По тарелкамъ гремли ножи и вилки. Старикъ лъ, смотрлъ по сторонамъ и улыбался. Ему нравилось, что вокругъ него такое потомство. Глаза его улыбались, углы рта расширялись,
Это тотчасъ-же замтилъ сынъ Алексй и опять подошелъ къ нему.
— Папаша, завелъ я себ лошадку. Ужъ простите, что не посовтовался съ вами, а завелъ, началъ онъ. — При экономіи вдь
— Ври больше. Отчего-же я-то не завожу? — зашамкалъ губами старикъ. — Ну, да ладно. А только смотри: прибавки къ своему содержанію не жди. Изворачивайся съ тмъ, что есть.
— Да мн хватитъ. А я только хотлъ насчетъ снца попросить… Насчетъ сна… Пусть Трифонъ Савельевичъ дастъ записочку, чтобъ воза на дватри сна съ дачи отпустили. Тамъ оно все равно зря пропадаетъ.
— Какъ зря? Тамъ дв коровки. Оттуда мн нтъ-нтъ да масла пришлютъ, молока, творожку, сметанки…
— Я знаю-съ. Но вдь тамъ много. Гд-же двумъ коровамъ състь столько!
— Надо узнать… Надо узнать… Тогда отчего-же не продаютъ? Это доходъ. Дача у меня и такъ въ большой убытокъ. Я спрошу Егора Егорыча. Какъ-же это такъ?
— Такъ можно, папаша, для моей лошадки-то?
— Постой… А кто теб конюшню для лошади разршилъ? Теб квартира была дана безъ конюшни.
— У меня, папаша, былъ при квартир сарай. Даже два… Вотъ я и смнялъ.
— Врешь, врешь. Съ дворниками стачался? Такъ нельзя. Я поговорю съ Штрикомъ.
— Бросьте, папаша. Конюшня все равно стояла пустая.
— Можно было сдать. Доходъ… Это порядокъ… — заволновался старикъ.
— Ну, я потомъ, папаша… Я потомъ…
Сынъ Алексй не радъ былъ, что и сна попросилъ. «Не въ часъ попалъ», — думалъ онъ, отходя отъ отца.
— Просилъ чего-нибудь? — задала ему вопросъ сестра Варвара Ивановна.
— Сна попросилъ съ дачи. Да что! Не радъ, что и попросилъ. Не въ часъ…
Алексй махнулъ рукой. Онъ ужъ видлъ, что старикъ подозвалъ своего управляющаго Штрика и распекаетъ его.
А около Трифона Савельича увивался сынъ Анисимъ и говорилъ о расширеніи своей квартиры.
— Я у него просилъ, а онъ сказалъ мн, что переговоритъ съ вами, такъ ужъ, пожалуйста, поддержите мою сторону. У насъ тсна квартира. Вдь съ тхъ поръ, какъ она дана, семейство увеличилось.
Трифонъ Савельевъ покачалъ головой.
— Напрасно… Напрасно вы къ нему обращались, — произнесъ онъ, — Вамъ-бы къ Егору Егорычу обратиться, и тотъ сдлалъ-бы все за милую душу. А Ивана Анисимыча только раздражили. Онъ теперь совершенно противъ всякаго увеличенія расходовъ. Но Боже мой… Вы не выдайте меня только… — прибавилъ Трифонъ Матвевъ, наклонился къ уху и прошепталъ:- Богадльню, пріютъ дтскій и школу своего имени посл смерти задумали. Духовное завщаніе переписали.
Анисимъ Валовановъ даже въ ужасъ пришелъ.
— Да что ты! — прошепталъ онъ. — Ну, а намъ-то? Дтямъ, внукамъ?
— Вамъ само собой,
— Закуска… — чесалъ затылокъ Анисимъ. — Пожалуй, половину состоянія на это дло?
— Куда больше! Ужъ архитекторъ ходитъ, проектъ составляетъ. На сто стариковъ и старухъ. На сто мальчиковъ и двочекъ… Столовая для раздачи бднымъ пищи… Школа… Читальня…
— Господи!
Анисимъ схватился даже за голову.
— Бога ради только не выдавайте.
— Можетъ быть намъ-то ужъ самые пустяки? Вдь насъ-то три сына и у всхъ дти. Дв дочери и тоже дтныя.
— Дочерямъ, я слышалъ, что ничего-съ. Вдь болтаютъ они иногда со мной, особливо, когда спать ложатся. Мн тоже самые пустяки. Такъ и сказали, что пустяки… Ужъ я думаю даже въ деревню хать. Что мн тутъ зря-то околачиваться? Отдыхать пора. Только вы ради самого Христа…
— Да буду молчать, буду…
— А про дочерей такъ сказали: он у меня при замужеств награждены, мужья ихъ при капиталахъ, такъ какого имъ еще рожна!
— Господи! Да что-же эдакіе пріюты и богадльня будутъ стоить? — ужасался Анисимъ.
— Милліона на три проектецъ у архитектора. Создатель!
— Брату Алексю можно сказать? — спрашивалъ Анисимъ.
— Держите пока въ секрет. Я самъ ему потомъ объясню. Да это еще не все. На родин у себя коммерческое и ремесленное училище задумали на триста человкъ.
— Охъ, охъ! Да ты не врешь?
— Съ какой-же стати врать-то! Я такъ полагаю, что Иванъ Анисимычъ скоро сами всмъ вамъ объявятъ объ этомъ.
— Ну, дождались… Вотъ ждали наслдства, ждали богатства…
Анисимъ Валовановъ стоялъ блдный. На лбу его выступалъ холодный потъ.
VI
Старикъ Валовановъ положилъ себ на тарелку кусокъ кулебяки съ рыбой, икры и сталъ сть съ аппетитомъ. Старшій сынъ Алексй сталъ приглядываться къ старику и лицо старика показалось ему добродушнымъ и спокойнымъ. Алексй тотчасъ-же шепнулъ жен:
— Я хочу сейчасъ объявить насчетъ нашего Володьки-то, что у него невста есть — и онъ кивнулъ на сына, франта съ выпученными глазами, пившаго украдкой отъ старика вторую рюмку англійской горькой, чокаясь съ двоюроднымъ братомъ студентомъ.
— Ой, напрасно! — покачала та головой. — Лучше ты зазжай для этого отдльно. Гд тутъ!
— Отдльно-то иногда хуже бываетъ. Придешь, а онъ расходную книжку считаетъ или заноситъ въ нее что-нибудь. А это ужъ послднее дло. Скажу я ему? Мн кажется, что лицо у него теперь такое благодушное, такъ что можно разсчитывать на что-нибудь хорошее.
— Ой, не провали! А благодушія я не вижу. Сейчасъ въ сн отказалъ.
— Онъ не отказалъ, онъ дастъ сна. Онъ привыкъ только поупрямиться.
— Въ прибавк квартиры твоему брату отказалъ. Андрею отказалъ, Анисиму…