Дедушка П
Шрифт:
– Добрый день, господа. Что стало причиной того, что мы удостоились вашего визита?
– Я староста и должен удостовериться, что в поезде всё в порядке. Адамс, – через силу произнёс Малфой, – будь осторожней.
Видимо, клятва давила на Малфоя и заставила его предупредить своего господина об опасности. С учётом того, что его отец является Пожирателем смерти, он наверняка знает о возрождении Воландеморта. Не предупредить меня об опасности он не мог, поскольку это является нанесением косвенного вреда, но и всего говорить он не собирается, чтобы не облегчать мне жизнь.
–
Малфой бросил напоследок на меня злобный взгляд и удалился в сопровождении своих клевретов.
– Он что, тебе угрожал? – удивлённо спросил Уэйн.
– Не думаю. Он просто подтвердил мои мысли по поводу неспокойной обстановки в магической Англии.
На перроне первокурсников вместо Хагрида встречала профессор Граббли-Дерг, дама со строгой причёской и выступающим острым подбородком, подменявшая Хагрида на должности преподавателя УЗМС в то время, как тот выращивал лабиринт для Турнира Трёх Волшебников.
В Большом зале я обратил внимание на стол преподавателей. Среди них было два новых лица, только что подошедшая та самая Граббли-Дерг и вторая незнакомая женщина, не внушающая симпатии. Она была пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами. Дама повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую словно в насмешку надела поверх мантии. У неё было бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза.
Вскоре началось распределение, которое не отличалось от предыдущих – Распределяющая шляпа спела новую песню, детей сажали на табурет и они разбегались к столам названных факультетов.
После еды Дамблдор встал и начал толкать речь.
– Теперь, когда мы...
Примерно после этих слов моё сознание отключилось и включилось лишь на словах директора:
– Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить...
Тут директора прервала покашливаниями поднявшаяся со своего места толстушка в розовом, как понимаю, та самая Амбридж, имя которой мелькало в речи директора. Наверняка должность преподавателя ЗОТИ для неё чисто номинальная, скорее всего, дамочку прислал Фадж, как он обещал в интервью, для проверки сумасшествия Дамблдора. А если перевести на русский, то это чистая политика, Гарри. Директора хотят сместить, а Амбридж будет копать компромат, подобно ищейке или даже устроит подставу, чтобы выпереть Дамблдора с поста и поставить своего человека.
Дамблдор от такого нахальства замешкался, умолк и с недоумением уставился на Амбридж. Затем он ухмыльнулся, сел и уставился на профессора Амбридж пытливым взглядом, словно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление.
– Благодарю вас, директор, за добрые слова приветствия, – жеманно улыбаясь, начала Амбридж. Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием. – Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! – Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. – И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!
Счастливых лиц в зале заметно не было, все были неприятно удивлены тем, что к нам обращаются как к несмышлёным
– Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! – продолжила Амбридж. – Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования...
Её речь была настолько привычно знакомой, что невольно вспомнился Советский Союз и постоянные политпросвещения, только вместо слов Ленин, Коммунизм и Партия, я улавливал лишь одно – Министерство магии. Остальная речь была столь же бессмысленной и беспощадной, как все талмуды сочинений Ленина, разве что не было «кораблей бороздящих бескрайние просторы космоса», а были такие шедевры, как: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует» или «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»...
В общем, всю её речь можно свести к тому, что нам предлагают радоваться ограниченному развитию волшебства под неограниченным контролем министерства.
После того, как мы зашли в гостиную своего факультета и Эрни с Ханной развели первокурсников по комнатам, я достал из мешка с большой горловиной Омут Памяти и водрузил его на постамент.
– Товарищи! Я делал, делал, и наконец-то доделал его... Рад представить вам – Думосброс факультета Пуффендуй!
Вокруг раздались рукоплескания и радостные крики.
Народ потянулся рассматривать артефакт. По центру огромной покрытой по ободку рунами бронзовой чаши была выгравирована надпись:
Факультету Пуффендуй от его студента Гарри Адамса. 1995 год
Да-да, я просто сама скромность. А чего ещё было ожидать всего за семнадцать галеонов, набранных пожертвованиями? Их бы едва хватило на бронзу, из которой сделан артефакт.
– Эрни, на тебе, как на старосте, висит задача договориться с деканом о выделении уголка под Думосброс. Пусть кто-то из старших ребят сделает полки для хранения воспоминаний и зачарует флаконы для слива мыслей.
– Сделаем, – отозвался Эрни. – Неужели ты сам создал такой артефакт? Такого размера тысяч пять галеонов будет стоить!
– А то я не знаю! Только вот чтобы продать такой артефакт, надо иметь прекрасную репутацию мастера артефактора. А сделать Думосброс на самом деле не очень сложно, скорее муторно. Просто кое-кому, не буду показывать пальцами, надо было выбирать в качестве дополнительных уроков Нумерологию и Руны, чтобы подобное повторить.
– Мне и на УЗМС неплохо живётся, – усмехнувшись, ответил Макмиллан.
– Народ! – привлёк я всеобщее внимание. – Убедительная просьба для всех, владеющих чарами для работы с мыслями! Поделитесь своими воспоминаниями юмористического и эротического содержания.
Подавая пример, я достал пустую колбу, наложил на неё чары для хранения воспоминаний, намотал на волшебную палочку воспоминания о том, как мы с Седриком Диггори ходили плавать зимой на озеро. Перемещаю волшебной палочкой воспоминания из флакона в Думосброс, который уже кто-то успел установить на трансфигурированный постамент.