Дефектная игрушка
Шрифт:
— Отоспишься на том свете, — он тормошит дивергента за плечи, но в ответ получает лишь невнятное, как зажёванная музыкальная кассета, бормотание. — Возиться я с тобой ещё буду, ну, — второй раз Эрик повторяет крайне редко, и Элиза не тот человек, на которого хочется тратить буквы, он просто месит руками тесто её щек.
Девушка приходит в себя на тринадцатой пощёчине; чёртова дюжина пощёчин горит «живительной» ментоловой мазью на её лице. Лиза тут же трезвеет от хмельного сна, и обращает осуждающий взор на Лидера. Они держат зрительный контакт, проверяя друг друга на наличие
— До теста остался час, — как бы, между прочим, замечает мужчина и бросает Элизе пачку печения и бутылку воды, чтобы не давилась всухомятку; Лиза не успевает вовремя среагировать, и завтрак неприятным шлепком ударяется о пол. — Боже правый… Мне даже руки марать о тебя не надо, сама подохнешь на первом же задании.
— Я не пойду на тест, — противится дивергент.
— Чем ты думаешь, бесполезная? — Эрик сдерживает порывы вцепиться ей в горло и процедить в ухо, что он и так переступает через себя, возясь с её пропащей тушкой.
— Наверное, тем же, чем и ты, — огрызается, не жалея зубов, которые ненароком может пересчитать кулак бесстрашного. — Я не пойду.
— Похер, не иди, — он бесконечно устаёт от неё за эту ночь, — трусы не нужны нашей фракции, — входная дверь, кажется, готова раскрошиться под его побелевшими пальцами.
— Жалеешь, что не получится показать мне оставшиеся три фракции, да? — Лиза огибает Эрика и выходит из комнаты. Помереть в ореоле гордости дорогого стоит.
***
Эрик хрустит пальцами рук и шеей; звуки хруста перебивают пищащие электроприборы в просторном зале, где проходит финальный тест.
Эрик — беспристрастный наблюдатель, готовый немедленно применить оружие против выявленных тестом дивергентов;, но главный дивергент, наверное, уже бродит по свалке жизни, в логове изгоев — Лиза отсутствует.
Неофиты построены в три шеренги и стоят плечом к плечу, словно они новорожденные солдаты, а не разнофракционная шайка. И Лизе нет места среди них, ряды упакованы под завязку, и она лишь испортит картину огненно-чёрного цвета; Лидер уверен в этом на сто с лишним процентов, но всё равно порой пробегается взглядом по двери.
— Бриана Фолк.
— Саймон Дин.
Неофит за неофитом — бесстрашный за бесстрашным. Они примыкают к семье с какой-то необъяснимой лёгкостью и бездумностью, с юго-восточными пассатами в юных головах.
— Дороти Брокс.
— Лукас Ли.
Теперь в их венах не разнофракционная кровь, а кровь бесстрашия; их организмы раз и навсегда обновляются со слов: «Добро пожаловать к бесстрашным».
— Саманта Крок.
— Лиза Мур.
Лиза, сама себя списавшая со счетов, появляется в зале, как только в конце её фамилии голосом Джанин Мэтьюс ставится жирная точка. Элиза разбавляет собой, какой-то независимой и бойкой, веселие и напряжение, скопившееся многотонной пылью в помещении. Эрик ловит в глазах Лизы искру упорства, которая отсутствовала у неё напрочь с
Изменения Лизы на этом не заканчиваются — на её шее чернеет татуировка, полностью копирующая татуировку Лидера — полоса в полосу, прямоугольник в прямоугольник, квадрат в квадрат — с точностью до миллиметра. Одинаковые нательные рисунки не возбраняются фракцией, зато возбраняются Эриком. Он не совсем понимает такого «татуировочного» посыла, зато окружающие воспринимают это со свойственным им сарказмом и непотребным юмором. Лидер советовал найти Лизе парня, а не «сдирать» с его шеи татуировку.
Пока Эрик пытается привести подходящие по смыслу доводы, для чего нужно настолько уродовать своё молодое тело чужим аляповатым рисунком, Лиза борется со своими страхами, терроризирующими черепную коробку. Эрик прекращает искать смысл в поступке девушки, когда стрелка часов указывает на пятнадцать минут второго — Элиза находится в кресле ровно пятнадцать минут — своеобразный рекорд для дивергента.
Тори.
Сука.
Это её рук дело: татуировка и посвящение в то, как правильно продлить время на финальном тесте.
Эрик сведёт с ней счёты, только позже; за тату она ответит точно.
— Добро пожаловать во фракцию Бесстрашия, Лиза Мур!
— Жалеешь, что получится показать мне оставшиеся три фракции, да? — спрашивает Лидер, когда Элиза сползает с кресла; она театрально кивает головой.
Бесстрашный дивергент Лиза.
***
— Красивая татуировка, — Эрик неслышно подкрадывается со спины Лизы, и пальцы смыкаются обручем на её горле у запрятанного природой кадыка. — Долго выбирала? — он втягивает ноздрями запах её каштановых волос, отдающих ободранным куском хозяйственного мыла. — Она запатентована, поэтому тебе придётся хорошенько отсосать этот патент.
— Эскиз был доступен для любого желающего, и я не буду сосать тебе за него, — Элиза упирается эфемерными рогами в жёстконатянутый холст воздуха.
— Когда ты стала такой свободной от приказов, бесполезная? — его губы проходятся по запёкшимся чёрной краской прямоугольникам и квадратам татуировки. — Не ленись, поработай, — он надавливает руками на плечи дивергента и осаживает её на колени.
Лиза рефлекторно набирает по самое илистое дно лёгких воздуха и сжимает зубы. Эрику не стоит никаких сил разжать ей рот — он надавливает пальцами на жевательные зубы, и рот раскрывается буквой «О». И вся эта «романтика» без пассатижей и клещей; всё гениальное — просто.
Эрик проталкивает член в горло Лизы одним заходом, не напарываясь на ровные ряды зубов; он сам контролирует процесс и регулирует мощность толчков, сотрясающих слизистые, едва шершавые стенки. Это принуждение к минету несколько отличается от того, которое он оформил на экскурсии во фракции Доброжелательности, оно слаще и не оставляет смываемых водой шрамов на члене.
— Я не хочу, — простанывает дивергент в один из тех интервалов, когда пустует её горло, — больше.
— А так? — Эрик достаёт из-за ремня джинс пистолет и надавливает дулом к не просматривающемуся кадыку Лизы. — Так хочется?