Дефолт совести
Шрифт:
Мацкевича охватила злость: мало того, что спецслужбы потеряли из виду или вообще забыли о существовании бесценного агента, так они хотят предъявить претензии!
– И вот ещё любопытный момент, – снова вчитываясь в концовку собственной расшифровки и одновременно как бы заново размышляя, говорить или не говорить, произнёс Мацкевич. – Тут сказано, что в Москве действует некий тайный эмиссар фонда Блейка некий Зубр. Он якобы вхож в Кремль, обладает значительным влиянием в высших эшелонах власти. Возможно, был даже крупным чиновником. Именно Зубру поручено подобрать оппозиционного кандидата к предстоящим президентским
– Послушайте, дорогой вы мой Леонид Сергеевич, мне тут в голову пришла потрясающая идея. А что, если вы возьмёте на себя роль Настоятеля? Вы же, судя по всему, хорошо помните Монашку. И даже, сдаётся мне, были в неё, мягко говоря, влюблены... Словом, кому, как не вам, поручить дальнейшие контакты с ней?! Хотя бы на время. Поверьте, мы за ценой не постоим! Но с одной оговоркой. Если вы на все сто процентов уверены, что она, например, не перевербована.
– Так вызовите её сюда. Адрес имеется. И там уж выясняйте.
– Об этом я и подумал. Но как тут без вас?..
– Я подумаю, Пётр Семёнович, – сдержанно ответил Мацкевич.
Выпроводив его за дверь, генерал бросился к сейфу и отыскал в нём оригинал расшифровки беседы, которую сделали его люди в Хаммеровском центре на юбилее этого старого пердуна Ященко. Дрожащими руками он стал перелистывать страницу за страницей, пока не нашёл то, что искал. Кушаков неторопливо протёр очки:
– Послушайте, господа, я тут на потолке заметил камеру слежения. А мы с вами развели дискуссии, орём во всю глотку. ( Огнев, шёпотом)
– Да не дёргайся ты, Анатолий. Посмотри-ка сюда! Знаешь, что это такое? ( Егоров, уверенно)
– Что? ( Огнев)
– Это специальный приборчик. Подарок американских друзей. Достаточно его включить, и эта малютка начисто заглушит все прослушки и видюшки в радиусе пятисот метров. Понятно? Новейшая разработка! И стоит она, я вам скажу, страшную кучу денег. ( Егоров)
– Игра всегда стоит свеч, если на эти свечи есть деньги. Последний вопрос, приятель. Ты нашёл золотую жилу? ( Огнев, с сомнением)
– Я ждал от тебя этого вопроса. Только вчера объяснял нашему уважаемому юбиляру. Деньги неких западных фондов, которые в своё время способствовали развалу СССР и приходу к власти Холмова, которые вообще в мире не всегда дипломатично насаждают демократию. ( Егоров, уверенно)
– А я думал, что СССР развалили Уралов с Холмовым. Или на худой конец, мы с тобой. Но если тамдумают так же, как и мы, ничего плохого не вижу в том, чтобы принять их игру и дар. В конце концов, наша страна уже привыкла жить на деньги Запада. Беги, докладывай этим самым своим фондам, что сделка состоялась. И сам Огнев с товарищем Ященко в придачу её акцептовали. ( Огнев, смеясь)».
Сняв очки и откинувшись на спинку кресла, Кушаков задумался. Неужели подвалила такая удача?!
Генерал
Москва. Президент в роли переговорщика
В пять часов тридцать минут в Центральной клинической больнице от внезапной остановки сердца скончался первый президент России...
Первая же новость, которую Зубр услышал из уст миловидной дикторши по телевизору, у которого, почти не отрываясь, он проводил последнее время, повергала в шок. Дальше Зубр уже не слушал. «Пришла беда – открывай ворота!» – невольно подумал он.
Несмотря на затаённую обиду за прошлое, Зубр попрежнему уважал Уралова. Он искренне считал его выдающимся политиком-самородком, от природы наделённым качествами харизматического лидера. Теперь с его уходом из жизни политическая конъюнктура в высших эшелонах власти непременно могла измениться. Тем более на пороге новых выборов. Так что, по-человечески искренне сожалея о смерти президента, Зубр не мог не думать о своей дальнейшей судьбе.
Пока Уралов был жив, его преемник, постепенно «очищаясь» от окружения «семьи», делал это с оглядкой. Теперь же наверняка поведёт атаку на бывших с открытым забралом и уж с куда большей решимостью. Зубр резонно полагал, что в такой ситуации одним из первых может попасть под удар именно он. Вот тогда ему припомнят все былые прегрешения. А может, отыщут и новые. «А разве его боссы из фонда лучше?» – неожиданно мелькнуло в голове.
Сначала от европейского эмиссара Клауса ван дер Воорта, который раньше абсолютно не баловал его напоминанием о собственной персоне, вдруг пришёл мейл, из которого он узнал, что на острове Ки Уэст скончался Дэйв Блейк.
Ван дер Воорт также сообщал, что на похоронах произошла жуткая трагедия, в результате которой погибли все иерархи. Чудом спасся лишь представитель европейской ветви фонда Ханс Майер.
В том, что трагедия действительно произошла, сомнений не было. Хотя, как ни странно, Зубр не нашёл ни в Интернете, ни в американских газетах, которые он добросовестно просмотрел, ожидаемого шквала траурных сообщений и комментариев по случаю смерти одного из богатейших и влиятельных людей планеты. Лишь на некоем малоизвестном сайте скромно упоминалось о трагическом стечении обстоятельств на похоронах во Флориде, унесших жизни сразу нескольких людей. Их имена и фамилии устанавливаются местной полицией. Причина, которая была озвучена неизвестным сотрудником следствия, была проста до чрезвычайности: в глубоко упрятанном в скале фамильном склепе по неосторожности произошёл взрыв накопившегося там метана.
Это печальное событие в корне меняло всю ситуацию как в фонде будущих поколений, так и в планах самого Зубра в России. И это, как ни печально, было главным выводом его тягостных размышлений. Тем не менее Юрий Титович упорно продолжал гадать. Кто, например, после кончины дуайена возглавит фонд? К кому перешёл контроль над его финансовыми ресурсами? Следует ли продолжать выполнение последнего задания относительно активного включения в президентскую гонку? Если да, то, кто и каким образом будет отстёгивать на это дело необходимые средства?